- Поисковые системы
- Практика оптимизации
- Трафик для сайтов
- Монетизация сайтов
- Сайтостроение
- Социальный Маркетинг
- Общение профессионалов
- Биржа и продажа
- Финансовые объявления
- Работа на постоянной основе
- Сайты - покупка, продажа
- Соцсети: страницы, группы, приложения
- Сайты без доменов
- Трафик, тизерная и баннерная реклама
- Продажа, оценка, регистрация доменов
- Ссылки - обмен, покупка, продажа
- Программы и скрипты
- Размещение статей
- Инфопродукты
- Прочие цифровые товары
- Работа и услуги для вебмастера
- Оптимизация, продвижение и аудит
- Ведение рекламных кампаний
- Услуги в области SMM
- Программирование
- Администрирование серверов и сайтов
- Прокси, ВПН, анонимайзеры, IP
- Платное обучение, вебинары
- Регистрация в каталогах
- Копирайтинг, переводы
- Дизайн
- Usability: консультации и аудит
- Изготовление сайтов
- Наполнение сайтов
- Прочие услуги
- Не про работу
Что делать, если ваша email-рассылка попала в спам
10 распространенных причин и решений
Екатерина Ткаченко
Плыли перелески, поля, покачивался автобус, двигаясь равно, без остановок. И мягкая вялость овладевала телом и умом, и так приятно было в нее углубляться, отдаваться ее воле.
– Здравствуйте! Александр? Это Валентина. Да, я буду через пять часов. Конечно, флешку с ключами я везу с собой. А, скажите, курс остался прежним, да? Хорошо… Да-да, мне именно наличные доллары надо. Как мы и договаривались. Я понимаю, что 20 тысяч для вас – сумма не маленькая… Вы же знаете, сколько мне еще надо. Отлично, как только буду в Минске, я Вам еще раз позвоню…
Голос женщины сзади был, резкий, неприятный. “Черт, из-за этих коммерсантов не поспишь”, – недовольно подумал Антон. Вот же: он зарабатывал те 450 долларов два месяца, писал ночами, недосыпал так, что круги под глазами не сходили неделями, а этой и 20 тысяч долларов – мелочь… Вялость исчезла, как ее и ни было. “Но ты смотри, как маскируются: такими деньгами воротить – и на автобусе ездить, и одета как скромно… А, ну их к черту…”
...За окном стало неожиданно темнеть – на небо наползала туча, и автобус ехал в эту тучу. Антон взглянул вперед со своего места: было очень зрелищно – дорога поднималась в гору, и там встречалась с темно-фиолетовым, насыщенным небом.
Еще не достигли вершины той горы, а дождь не линул, а сплошной волной накрыл автобус. В салоне стола жутко. Водитель сбавил скорость, а пассажиры втискивались в стулья при каждой молнии и ударе грома. Только подъехали под высоковольтную линию, что нависала над шоссе, как ударило так оглушительно, что водитель испуганно нажал на тормоза, и автобус завилял. Но водитель быстро справился.
И сразу после этого оглушительного выстрела наступила тишина – дождь закончился. Небо, считай, мгновенно прояснилось. Туча исчезла где-то сзади, будто имела резко очерченный край.
– Заикой стать можно, – прозвучал голос молодой девушки. – И не держи меня так, синяки останутся, – освободилась она из объятий парня.
Повеселели остальные пассажиры. Мальчик-инвалид стал опять смотреть в окно. Дородная женщина вытащила из-под ног сумку и начала разворачивать разные кульки, суя в руки своего соседа хлеб, огурец, помидор и половину куриного зада. Такой же набор оказался и у нее в руках.
– Ешь, ни кривись! – приказала она мужчине, как ребенку, а на лице того не отбилась ни единого чувства – только покорность в выцветших глазах и готовность со всем согласиться. Он и не кривился ничуть, но, возможно, такое выражение лица и подсказывало женщине, что ее муж (ну, очевидно же – муж) не хотел есть.
Мучительно кривилось лицо только одного парня, что сидел почти напротив Антона, через проход. Удар грома разбудил его, он с надеждой было потянулся к бутылке с пивом, засунутой в сетевой карман сидения впереди, достал ее, почувствовал пустую легкость и зло бросил рядом с собой на сидение.
Огляделся по сторонам, встретился взглядом с Антоном.
– Когда там остановимся? Горит все…
– Минут через 30, – подсказал Антон и добавил, чтобы утешить парня: – Там станция большая, буфет есть.
– У-у-у, – простонал парень и закрыл глаза, отбросил голову.
Прошло минут двадцать.
– Что-то никак до Рудаков не доедем, – с легким волнением сама себе сказала бабушка, что сидела рядом с мальчиком-инвалидом.
Тот неотрывно смотрел в окно и неожиданно звучно сказал:
– Сейчас нас обгонит белый Мерседес, а навстречу будет двигаться МАЗ с синей фурой!
Многие пассажиры от нечего делать повернули головы сначала на мальчика, потом – к окнам.
Мимо автобуса беззвучно проплыл белый Мерседес, потом с шумом мелькнул синий МАЗ с большой фурой.
– Э-е-е, – обернулся к салону худощавый и лысый молодой человек, на коленях которого лежал включенный ноутбук. – Мимо этого поворота мы проезжали! Черт… Сейчас будет березка со сломанной вершиной справа!
Березка появилась как надругательство.
– Что такое? – раздался уверенный осуждающий голос, которому хотелась подчиниться и ответить на вопрос, хотя ты ничего и не обязан отвечать. – Что за... выходки у нас на трасе?
Это тот самый деловой мужчина аж поднялся в своем кресле. Он обращался к водителю, но, было видно, готов был искать виновника и среди пассажиров.
Ему никто ни успел ответить, потому как сразу же послышался перепуганный крик дородной тетки, которая недавно старательно обгрызала до чистого куриные кости:
– А-а-а!
Ответам на ее крик стола вопросительная, с уловимым страхом, тишина салона. Не растерялся только пузатый мужчина:
– Чего вы кричите? Что за причина?
– Курица… Вот… – женщина подняла высоко вверх пакет со жаренной половиной курицы.
– И что в ней страшного? – грозно уже переспросил мужчина. – Людей пугаете…
– Так мы же ее съели! А она – вот… Как и была…
– Что Вы несете? Если съели, так откуда ей быть? Может вы по пять кур берете с собой…
– Я одну брала, – забормотала женщина. – И мы ее съели пятнадцать минут назад.
В салоне уже никто не улыбался.
– Водитель! – пузатый обернулся вперед. – Поясните, что тут происходит – по распорядку мы должны через три минуты остановиться в Рудаках. Чего мы ездим туда-сюда!
– Да пошли вы! – начал было водитель, но мужчина рыкнул:
– Не забывайтесь!
– А я откуда знаю? – раздраженно ответил водитель. – Вы только заметили, а я уже трижды один отрезок еду. Не поворачиваю же никуда…
Повисла молчание.
– Есть! – раздался победный крик плешивого с ноутбукам.
– Что есть? – стремительно повернулся деловой мужчина к нему.
– Время на ноутбуке назад перескочило. Снова мы вернулись…
– Что перескочило и куда мы вернулись? – затребовал объяснений мужчина.
Ноутбушник с готовностью стал объяснять:
– Только что время на мониторе перескочило на 10 минут назад. Я взглянул – мы едем там, где и раньше были как раз 10 минутами ранее.
– Это как? – чуть растерялся мужчина.
– Я думаю, последний удар молнии пришелся на линию передач, возникла сильное электромагнитное поле и мы попали в кольцо пространства-времени, которое как раз образовалась. И крутимся в нем…
– Если бы мы в кольце были, то бы от начала начали разговаривать, – вмешался Антон, которому такое толкование показалось невероятным. – Чушь какая-то…
– Не обязательно, – заупрямился ноутбушник. – Поле действует на физическую мертвую материю. Вот, время перескочило, курица восстановилась… Если Вы можете пояснить по-другому, почему мы уже трижды едем одним отрезкам – поясните. И взгляните на часы…
– И бензин уже сколько времени на месте, – поддержал водитель. – И спидометр перескочил трижды…
– Так, спокойно, надо разобраться во всем! – приказал деловой мужчина, хотя никто и не собирался нарушать напряженную тишину салона, и приказ этот он отдал, очевидно, от своей растерянности, чтобы успокоиться самому.
– Это суд Божий! Час наш пришел! – раздался зычный, уверенный голос откуда-то с середины салона, а потом поднялась над всеми женщина в пестром платке.
– Сядьте, не пугайте людей! – остановил ее другой голос.
Этот принадлежал женщине лет 50, одетой в строгий костюм. Женщина приподнялась с места, и Антон внутренне обрадовался – вся фигура женщины, ее лицо излучали уверенность и спокойствие.
– От того, что мы тут сейчас будем кричать и пугать друг друга, лучше никому ни будет, – строго заговорила женщина. – Говорю вам это, как врач. Молодой человек, что Вы говорили про то закольцованное поле? – это было вопрос к плешивому мужчине с ноутбуком.
– Я уже говорил… Думою, пространство-время вокруг нас свернулись в кольцо. Это объясняет то, что и время перепрыгивает назад каждые 10 минут, и мы возвращаемся каким-то образом назад. И мобильники не работают, мой точно…
– И что будет подальше?
– Не знаю… Что-то должно быть… Когда-то закончится…
Волнение и напряженность в салоне немного уменьшились, будто от знания того, что случилась, стола легче. В большей мере основанием для успокоения была неизвестность: несет угрозу им, пассажирам, их временное (а все были уверены – именно временное) нахождение в этом закольцованном времени или нет. Пока никакой угрозы не было. А каждая дорога рано или поздно заканчивается – в этом был уверен каждый пассажир. За одним действием или явью наступают другие, у последствий бывают причины, а последствия становятся основанием для новых причин. И в том, что цепочка временно приостановилась, никто не видел особенной угрозы.
Но прошло полчаса, и неизменяемость ситуации за окнами автобуса, цикличность картинок начала угнетать.
– А мы не опоздаем в Минск? Мы приедем вовремя?– обратилась к Антону та нервная женщина сзади. В ее голосе выразительно ощущался страх.
“Вишь, волнуется из-за денег”, – подумал он, а вслух ответил:
– Надеюсь, приедем. Мне тоже сегодня опаздывать нельзя. И обязательно надо приехать…
И внезапно какая-то невероятная мысль закралась в голову: а вдруг им вот так ехать и ехать, долго, бесконечно – и никогда не приехать? Антон внимательно смотрел на пассажиров и видел, что такие же сомнения постепенно овладевали многими, ведь лица делались все напряжёнными, беспокойство выразительно проявлялось на их.
Надо было попробовать что-то делать… Хоть что-то…
– Все ничего, однако, стоит подумать и про нашу физиологию, – заговорил деловой мужчина, и почувствовалась, что этого голоса ждут все, ждут просто любого уверенного голоса, ждут хороших перемен – салон мгновенно оживился.
– Вы про “девочки налево, мальчики – направо”, – осторожно пошутил кто-то.
– И про это тоже, – серьёзно заметил мужчина. – Кто умеет вести автобус? – и не услышав утвердительного ответа, окончил: – Наш водитель рано или поздно устанет.
– И что вы предлагаете? – откликнулся из-за перегородки водитель.
Мужчина поднялся, прошел вперед салона, стал рядом с водителем.
– Я предложу уже теперь попробовать остановиться. Открыть двери, выйти…
Несмотря на то, что в предложении не было ничего необычного, однако настороженность отразилась на лицах многих пассажиров. Ведь тут, в салоне, все было обычным и простым, ничего внешне не изменилась. За окном же – то же небо, и солнце то же… Но то же ли все остальное? Земля твердая? Воздухом можно дышать? И хотя сомнения были просто смешными – но они были. Почему бы воздуху не стать стеклянным и застывшим, когда само время закрутилось в бублик?
– Но останавливаться понемногу! Очень медленно, – предупредил-предложил мужчина с ноутбукам. – Мы не знаем, какая там физика поля…
– А что может быть? – нервно спросил кто-то.
– Не знаю, – искренне признался ноутбушник. – Мы попали в кольцо времени, двигаясь, мы остаёмся в нем и двигаемся… Может, мы и остаёмся здесь только потому, что сами двигаемся…
– Ну, вот и отлично, – улыбнулся напряженно мужчина в костюме. – Есть шанс остановиться – и возвратиться в свое время, не так ли?
Парень похлопал глазами, подумал и ответил:
– Пожалуй, есть… Все, что знали про время раньше – только теория и гипотезы…
– Ну, тогда я буду тормозить понемногу, – принял решение водитель.
Автобус сбавлял ход почти незаметно. Пассажиры упились взглядами за окна. Все неторопливее и неторопливее двигались мимо автобуса придорожные кусты.
– Светится! Стенка прозрачная! – раздался отчаянно-удивленный крик мальчика-инвалида.
В возгласах, что мгновенно заполнили салон после этого крика, были вместе и ужас, и удивление, и восхищение.
Было от чего: через стенки автобуса стала видна серая лента бегущей дороги.
– Газуй! Скорость давай! – закричал мужчина в костюме водителю, а тот уже и сам нажал на газ, и мотор взвыл, рванул вперед автобус.
– Боженька, что же будет, Боженька, спаси, останови это, – бормотала сзади Антона нервная женщина.
И сам Антон почувствовал, как страх сжимает его сознание – делалась дурно от мысли, что и в самом деле никогда не остановиться их автобусу. Он стал смотреть в окно, будто там могла быть подсказка.
– Что-то мы быстрее ехать стали, – заметил Антон вслух – за окном кусты и деревья мелькали очень уж часто. – Напугали водителя…
– Тут не напугаешься, – ответил водитель со своего места, – Когда под собой дорогу увидишь… Кстати, я дорогу видел через самого себя… Кто-нибудь еще это заметил?
– Я тоже прозрачным начал был делаться, – подал голос мальчик-инвалид. – У меня нога заболела, смотрю – а через нее кресло видно и дорогу…
– Как нога заболела, внучек? – испуганно воскликнула его бабушка. – У тебя же парализованные ножки, не могут они болеть...
– Болела, – настойчиво ответил мальчик. – И теперь болит…
Его бабушка молча прикрыла рот рукой, смотрела на ноги внука, не отрываясь.
– А в самом деле, почему мы быстро едем? – оторвался от окна мужчина в строгом костюме. – Такое ощущение, больше, чем сто сорок…
– Да нет же, – нервно отозвался водитель. – Те же 90 на спидометре… Не понимаю я…
Заговорил молодой человек с ноутбукам, начал хрипло, прокашлялся, стал говорить, волнуясь, будто сам был виновен в том, что происходило:
– Время перехода меняется… ну, раньше через каждые 10 минут мы возвращались в прежнюю точку. А вот теперь… через 7… И только что – уже через 6…
– И при чем тут движение автобуса?
– Ну, мы же проезжаем определенное расстояние от той точки… к границе кольца. За определенное время. Теперь время сократилось, а расстояние то же…
– Так мы скоро пролетать дорогу будем, – делано хохотнул водитель, тут же спросил серьезно: – Когда время возвращения сокращается постоянно, что будет, когда достигнет ноля?
– Не знаю, – пожал плечами молодой человек. – Для нас время остановиться. Но мы двигаемся… Значить, для наблюдателя со стороны приобретем световую скорость…
– Что-то ты слишком по-ученому… С нами что будет?
– Так… Откуда же мне знать? Теоретически физическое тело не может иметь такую скорость… Только поле…
– Станем полем? Это как? Что с нами будет? – нервная напористость делового мужчины в строгом костюме была неожиданной для молодого человека, он испуганно вжался в кресло.
– Не знаю…
– Мы что, не возвратимся? – отчаянно выкрикнула нервная женщина за Антоном, и сам он почувствовал омерзительный холодок страха, что стал заползать в живот.
– Чему вас только учат!..
– Не кричите на него, – вдруг встала с места женщина в костюме, которая назвалась врачом. – Мы уже приехали…
– Куда приехали? Что значит – уже приехали? – занервничал мужчина, который, это было очевидно, сам начал ощущать пропасть под собой и невозможность отойти в бок от этой пропасти.
– Вы разве не поняли? – женщина оборотилась к салону. – Никто не понял или не хочет понять?
– А что тут понимать? Время закрученное, поле какое-то… Где тут разберешь, – буркнул некто.
– То мы должны понять… – Врач выдержала паузу, ожидая большего внимания пассажиров, хотя большим оно и не могла уже быть – все взгляды сразу направлялись на того, кто начинал что-то говорить.
– Что понять? – умоляюще выкрикнула нервная женщина, тоже поднялась со своего места. – Мне сегодня надо попасть в Минск. Надо, понимаете? И я ничего больше не хочу понимать. Что я должно еще знать?
– То, что мы – там! – женщина показала рукой в зад салона. – Мы там, остались на дороге, – сказала она спокойно, но неумолимо, так, как может произносить только врач. – Не знаю, сгорел наш автобус, или нет. Но тот удар молнии убил нас всех. Мы – мертвые! Мы все по ту сторону жизни. И мы не можем туда возвратиться, не можем остановиться. Нас уже нет.
– Что-что? – потряс головой деловой мужчина.
– То! Вот вам и ад, и рай – вот такие они. Вот такой тот мир, про который мы так стремились разузнать. Мы – в этом мире, в мире мертвых. И нам всем так ехать. Бесконечно ехать. И везти бесконечно свои мечты, мысли, свою боль, свои разочарования, свои надежды. Вы не успели что-то в той жизни – сожалейте теперь об этом тут. Бесконечно сожалейте. Мы не постареем, не умрём уже, дважды не умирают. Мы тут – вечные. И вечные будут те чувства, с которыми мы сели в автобус. Кому вечно любить, кому вечно ненавидеть…
– Чушь! – выкрикнул мужчина. – Мы – есть, какие же мы мертвые?
– Существуем не мы, а наша сознание. Оно помнит образы и создает их, – спокойно ответила женщина. – Уже сколько времени едем – кто-то захотел пить? Кому-то стало жестко сидеть? Наша физическая оболочка – придумка мозга…
– Какая такая придумка?!
– Самая простая, – устало отмахнулась женщина. – Пощупайте себе пульс, приложите руку к сердцу… там ничего не бьется…
Вслед за этими словами наступила почти что самая страшная минута. Каждый мог проверить на себе…
– Короче, склифосовские, там станция скоро? – раздраженно спросил парень, у которого закончилась пиво. – Меня жажда мучит, а вы тут про поле какое-то... Водитель, приостановись, блин, мне выйти надо...
Кто-то нервно хихикнул. И это было единственным ответам на голос парня.
– Баб, а я на ноги стать могу!
Этот радостный возглас мальчика-инвалида словно передернул салон. На него оглянулись – а мальчик и правда стоял меж креслами, немного пригнувшись, бабушка рядом беззвучно плакала и гладила обеими руками его ноги.
И те, кто не верил – поверили. Поняли. Осознали.
– Так нельзя… Так невозможно… Нет, я не могу умереть! Я не могу! Не могу!!!
Нервная женщина с некрасивым худым лицом била своей сумочкой себя по коленям и кричала.
– Мы все не можем умереть! – заметил Антон. – И я не могу. Не могу, потому что не сделал, не приделал, не сумел, не успел, – отчаянье прорвалось в его голосе. – И жена осталась…
Женщина оборотилась к нему – глаза ее, глубоко запавшие, в темном полукружии теней блестели сухо.
– У меня… У меня умирает доченька. Немецкая клиника согласилась прооперировать. Три месяца мы собирали деньги. 25 тысяч долларов лежит в моем электронном кошельке. Я еду, чтобы вывести их. И не смогла, я не смогла….
– Так… другие выведут, – попробовал успокоить Антон женщину.
– Не сможет! Никто не сможет! – женщина снова била своей сумочкой себя по коленям. – Это же мой кошелек в Сети! Никто, кроме меня, не знает пароля. Ключи от кошельков вот, в сумочке, на флешке… Боже, что же так наказываешь мою донечку! Она же не виновата ни в чем!..
– А… муж? – осторожно спросила женщина-врач.
– Сбежал… Сбежал наш папочка, как только диагноз выставили… Я не могу, мужчины, ну придумайте же что-нибудь! Нельзя мне забирать с собой эти деньги! Я же убиваю дочку. Ей же только 7 лет... Боже! Ты слышишь, или нет? Что же мне лгали попы в церквях? Где ты, Бог? Где тот твой мир, где ворота и Петр?
– Успокойтесь, – мягко, но настойчиво сказала женщина-врач.
– Не успокаивайте меня! – истерично закричала женщина, в отчаяния подхватилась и очутилась у мужчины с ноутбукам.
– Ну, выйдите, выйдите в Сеть, напишем письмо, я скажу пароли, передам ключи!
Мужчина вздрогнул, сжался, как в ожидании удара, и ответил:
– Я могу выйти в Сеть… Но…там тоже остановилось время… для нас остановилось… И… мне ничего не удается сообщить. Я пишу… а данные не передаются… Как будто нас нет…
– Нас и нет. Нас нет для мира живых, – категорически повторила свой вывод женщина-врач. – А мир мертвых не может общаться с миром живых.
– Ы-ы-ы-ы, – вдруг завыла толстая женщина, с ненавистью оборотилась к своему худосочному спутнику, которого кормила недавно курицей. – Через тебя! Растяпа! Бздырь! Ты даже машину не сумел купить! Не смог научиться водить! Через тебя! Вся жизнь загубила, что я видела? Хорек вонючий! 25 годов тебе отдала, а что видела? У-у-у, сосун-кровосос!
– Через меня? – неожиданно весело отреагировал мужчина. – Ты когда-нибудь считала меня за человека, не говоря уже про мужчину? Ты со своей мамой сделала из меня своего слугу – и ты хотела от меня чего-то, достойного человека?
– Вот и прожил под юбкой моей! Хоть это меня успокаивает!
– Ты никогда не отличалась своим умом, – с улыбкой продолжал мужчина. – Думаешь, если ты не видишь во мне человека, то и никто не видел?
– Что-о-о? – растерянно округлила глаза толстуха.
– То. Все эти 25 лет у меня была женщина. Не просто женщина – семья! Она родила мне сына, и тот уже вырос. И фамилию он мою взял. И мы были счастливы.
Толстуха хватала ртом воздух, стремилась что-то сказать. Но мужчина не стал ждать, пока она сумеет выжать из себя слово, встал и приказал ей:
– Выпусти! Хотя умерли мы вместе, да после смерти я с тобой не буду!
И она подхватилась суетливо. Он вышел и сел на свободное место в заднем ряду.
– Эх, люди… И мертвым нет покоя, – тихо проговорила врач.
– А вы не слишком спокойные? – с вызовом спросил Антон.
– Все нормально, – тихо ответила женщина. – Я благодарна Богу, что два дня назад мама умерла у меня на руках, и я ее схоронила. Дочка замужем, сын заканчивает университет. Муж – человек самостоятельный… Жаль, что они будут горевать по мне. А так… я делала свои дела так, словно была готова умереть в любой день. За мной не осталось долгов, – горько улыбнулась женщина.
– Ага, благодаря Богу… – скептически покривился Антон. – Теперь точно знаем про милые сказки…
Антон не выдержал – отчаянье стал подавлять его. Это невозможно! Ему надо выжить, ему надо возвратиться туда, хоть на минутку, хоть на мгновение! Он должен сказать Елене, что в его компьютере в отдельной папке под названием “Разное” лежит его повесть – повесть его жизни. Он должен передать детектив заказчику, получить деньги и отдать их жене. Она же в долг уже набрала… он должен извиниться за то, что не сумел сделать ее счастливой...
Антон поднялся и направился к мужчине с ноутбукам. У него не было никакой особенной надежды, не было даже мысли какой-то, но казалось: подойдет он поближе к технике – и что-то родится, какое-то решение отыщется. Неожиданно пришлось сделать много шагов, а потом, присев рядом с мужчиной, Антон увидел, что его кресло почти на целый метр отдалено от кресла соседа.
– Не понимаю... – начал Антон, показывая глазами на кресло. – Что произошло?
– Ничего такого, я думаю, – с готовностью ответов плешивый. – Мы уже приобрели достаточно большую скорость относительно неподвижного наблюдателя. Так что мы приобретаем для него форму точки. А для нас внутри эта точка означает бесконечность.
– А попроще?
– Попроще? Наш автобус с каждой минутой будет делаться все больше и больше. И станет наконец одной вселенной. Бесконечной.
Антон сглотнул.
– Слушай... Может, есть возможность что-то сделать? У меня... рукопись... Не могу я ее с собой тут оставить. Она там надо...
– Не могу, – отрицательно покрутил головой парень. – Я правду сказал – отсюда мы ничего не передадим. Сейчас уже время свернулось до 3 минут...
За стеклами окон салона ничего почти не было видно – сплошная серо-зеленая полоса.
Послышались шаги сзади. Антон оглянулся – к ним шла женщина с некрасивым худым лицом. Она шла долго – салон стал похож на кинозал с четырьмя рядами стульев.
– Я не могу тут остаться! – сказала женщина, и Антон понял, что если женщине ответить что-то банальное, то начнется истерика.
– Я тоже не могу, – только и нашел он.
Женщина будто ждала такого ответа именно от Антона, сделала несколько шагов вперед (хотя раньше это было сразу, рядом), стала у водителя.
– Остановитесь и откроете двери. Я выйду!
В салоне повисла молчание. Женщина-врач прошла вперед.
– Какой смысл? Вы что, не поняли, что остановка – это наше полное исчезновение? Вы не видели разве, как мы растворяемся?
– Так чего мне бояться? Чего? – закричала женщина с худощавым лицом. – Я же – мертвая! И вы – мертвые! Как можно бояться еще одной смерти?! Остановите! Водитель! Мне все равно. Но когда есть возможность сделать хотя бы шаг – я обязана его сделать. Я не могу умирать просто так!
– Он не будет останавливаться! – категорически запротестовала врач. – У нас всех – одинаковая судьба. И примите свою так, как и надо – как свой крест И несите его. И думайте над тем, где и что сделали так, чтобы получился именно такой итог. Вы нарисовали себя безгрешной, а разве это так? Разве не саднит совесть? Разве не искали Вы в своей жизни ответа на вопрос: “Не я ли виновата в судьбе дочки?” Ну, что испугались? Вы тут не перед амвоном – перед собой. Ничего уже нельзя изменить, ничего! Так сами себе ответьте – виноваты?
– Виновата... Мои грехи – только мои. Не Вам меня судить, – внезапно осунулась женщина с худощавым лицом. – Знаю. Знаю, что меня надо наказывать, но зачем таким образом? За что же доченьке будет такая смерть? Ей, как мне, как нам всем, не ехать в автобусе, ей целую вечность, бесконечно, страдать от боли, лежа под капельницей! Бог наш – милосердный отец или палач бессердечный? Что вы его малевали человеколюбцем?.. Пустите меня! Водитель! Откроете двери! Я спрыгну на ходу, если вы так боитесь! Я буду бить окна! Остановитесь!
– Разобьетесь! – донеслась сожалеющее откуда-то с салона, и женщина рассмеялась с предупреждения:
– Мертвый боится разбиться! Водитель! Останавливайтесь!
– Дура, чем ты можешь помочь живому, когда сама мертвая! Что это даст?
– Водитель! Не тормозите! Неизвестно что случиться может, она рассудок потеряла, а нам потом рассчитывайся из-за нее!
– Водитель! Притормозите до того времени, как и раньше, когда начнет светиться обшивка автобуса! – только по ему понятной причине властно приказал неожиданно для самого себя Антон. – Потом снова себе поедете. Откроете двери. Мы выпрыгнем вдвоем...
Водитель ничего не ответил, но только глянул откуда-то сверху издали – от своего кресла на Антона и женщину, переключил рычаг. Зеленое месиво за окном стола разбиваться на отдельные пятна.
Антон внимательно следил за полом. Когда через него стола угадываться шоссе, он крикнул:
– Открывайте двери...
– Меня подождите! – послышался голос откуда-то сзади.
Антон оглянулся – из глубины салона, уже так далеко от них, с места поднялся мальчик-инвалид.
– Куда же ты, внучек? – с болью спросила его бабушка.
– Баб, тут же я могу на своих ногах! – весела и убедительно заговорил мальчик. – Так пусти меня побегать – я же никогда не бегал…
– Беги, внучек любый, – бабушка поднялась с кресла, выпустила мальчика и перекрестила его в спину. – Беги, родненький, – и упала назад, а слезы покатились из ее глаз, хотя старуха улыбалась.
Мальчик добежал до Антона и женщины, которые стояли у открытой двери. Пожалуй, время еще сократилось, ведь ничего не было видно, ощущалась только огромная скорость автобуса. Сразу за порогом словно возникала стена – твердая, о такую обязательно разобьешься.
Ужас сжал сердце Антона.
– Остановитесь, дураки! – откуда-то издали закричал деловой мужчина. – Еще несколько минут потерпеть – и мы точно будем знать правду! Там же – неминуемая погибель! Вы просто исчезните, как исчезал автобус! Время возвратится в ноль – и мы возвратимся назад! Как вам этого не понять? Остановитесь!
Антон заколебался. Те же сомнения он увидел на лице женщины. Но потом его взор остановился на мальчике – и Антон решительно взял его за руку, предложил другою женщине:
– Давайте прыгнем вместе. Мы и в самом деле мертвые. Дважды не умирают… Ну, на счет три: один, два три!..
Из сообщений в СМИ:
“Молния попала в автобус. Трагедия произошла на трассе в 11.25. Мощный разряд молнии попал в пассажирский автобус. Очевидцы видели, как тот буквально озарился голубым пламенем, потом съехал по полной скорости с трассы и трижды перекувырнулся. Из 18 пассажиров автобуса и его водителя в живых осталось только трое пассажиров: молодой мужчина, женщина и мальчик-инвалид, которых выбросило из автобуса – их тела были найденные в нескольких метрах рядом. Теперь они в реанимации. Медики говорят об их тяжелым, но стабильном состоянии. Уже теперь очевидно, что водитель нарушил правила техники безопасности, не остановив движение автобуса в время грозы”.
БРАВО!!!!!
Отлично, Валера.
Понравилось, нетривиально. :)
Хороший рассказ. :)
seomarlboro, спасибо:)
Тигра, вот пусть теперь этот рассказ не примут в толстый журнал - я на них тебя, Оксана, натравлю ;)
<!--WEB-->, уже когда написал, подумал: а ведь чертовски важно угадать и решиться на это - спрыгнуть с автобуса с мертвецами...
3Danil, спасибо:)
прочла на одном дыхании.
на ляпы не отвлекаешься - вроде не было их там.
спасибо - поражающий рассказ.
<!--WEB-->, уже когда написал, подумал: а ведь чертовски важно угадать и решиться на это - спрыгнуть с автобуса с мертвецами...
Убедили, спрыгиваю. :) Шестой и седьмой круги без меня будут. ;)
Молодца. Проникновенно.
Он умел бумагу марать
под треск свечки!
Ему было за что умирать
у Черной речки.
а ведь чертовски важно угадать и решиться на это - спрыгнуть с автобуса с мертвецами...
Убедили, спрыгиваю. Шестой и седьмой круги без меня будут.
У тебя даже намёки звучат зло и бездушно. Чем тебя так обидели?