О покойных хорошо, или никак

Он смотрел на медленную процессию туземцев. Впереди несколько мужчин несли на длинных жердях большую груду хвороста, украшенную цветами и разноцветными игрушками, а над ней была башенка, небольшой навес без боковых стенок, и там сидел человек, одетый в белое. За ними шла яркая вереница людей, а сзади несли ещё три таких башенки.
"Свадьба или день рождения?" — подумал Михал, глядя на оживлённые лица участников шествия. Рикша произнёс что-то на своём языке, а потом поклонился одетому в белое человеку в очках. Михалу стало интересно, ведь он редко встречал в здешних краях людей в очках. А тот, заметив, что им заинтересовался европейский мальчик, поднял руку, протянул её к Михалу и сказал: "Good morning". Михал обрадовался: наконец-то можно поговорить с кем-то по-английски. Идя рядом с островитянином, Михал спросил его, что это за праздник .
- Похороны.
Михал обернулся. Теперь он был в передних рядах медленно двигающейся к морю похоронной процессии.
- Похороны — это весёлый праздник , во время которого нельзя грустить, — пояснил туземец, — иначе можно нанести вред душе, которая возвращается к своему скрытому существованию. Семья усопшего долго собирала деньги для этого торжества, а покойник, присыпанный тонким слоем песка, ждал этого праздника во время засухи и в сезон дождей.
-Но ведь там, на куче хвороста, сидит живой человек, — забеспокоился Михал.
-Да, мистер, - отвечал туземец в очках, наряд которого напоминал ночную сорочку. - Это чародей.
-Они его не сожгут?
-Нет, мистер.
-А кто там, в тех башенках?
-Небогатые покойники, которые при жизни не могли себе позволить оплатить собственный костёр, — ответил каламбанец.
-Там, у моря, в одном из кампунгов я тоже видел мертвеца, который дожидался, когда его похоронят. Колдунья сказала, что сначала с костей снимут мясо.
-Там живут торадиане (одно из племён Индонезии. - перев.). Потом они берут кости покойника и танцуют, а через несколько дней уносят их в горы. Этот обычай пришёл к ним из Сулавеси.
-На острове Каламба живут разные народы, верно?
-Да, кроме каламбанцев — тоала, кео, сикка. Мы позаимствовали наши похоронные и религиозные обычаи у балийцев. Наши колдуны, в том числе и я, именно у них научились тому, как нужно достойно провожать усопших в мир добрых духов.
Вдруг все стали бить в железные предметы, похожие на кастрюли, да так громко, что больше нельзя было разговаривать. Каламбанец прервал свою речь и поднял руки. Михал шёл рядом и внимательно за ним наблюдал.
Когда вся эта траурная процессия, над которой возвышались сделанные тукангами священные носилки, яркие зонтики и площадки, поднятые на шестах, остановилась, и горка ещё не зажжённого хвороста троекратно повернулась, люди перестали греметь.
-Это мы делаем на каждом перекрёстке, — объяснил каламбанец в очках, — для того, чтобы изгнать их груды хвороста злого духа.
-А где сожгут тело умершего?
-На берегу моря. А прах развеют над солёной водой.
-Зачем?
-Потому что всё выходит из моря и всё туда возвращается. Морская вода омывает и очищает.
"Я уже слыхал об этих обычаях", — подумал Михал и спросил у колдуна, уж не родом ли он с острова Бали.
-Я уже говорил тебе, — отвечал колдун с улыбкой, — что я учился на Бали. С тех пор, как мы приняли балийскую религию, на нашем острове нет смерти, есть только явная и скрытая жизни.
-Скажи мне, как выбраться с этого острова? — спросил Михал. — Только самолётом? Или на корабле можно тоже?
-Почему ты хочешь уехать отсюда? — удивился колдун. — Разве ты не сын великого белого колдуна (то есть миссионера-католика. - перев.)?
-Нет. У белых колдунов не бывает детей.
-Почему? Вероятно, на них лежит какой-то грех.
-Им нельзя иметь детей, — ответил Михал.
-Почему? — удивился колдун. — Наверно, это наказание за какие-то прегрешения.
-Не знаю, — Михал был по горло сыт беседой с колдуном, потому что тот не отвечал на вопросы, а только задавал их сам.
Михал вернулся к рикше, но парень не сдвинулся с места. Он подавал Михалу знаки, показывая, что колдуну нужно заплатить:
-О, это великий мудрец...
Михал уже привык к тому, что за всё здесь полагается платить. Хотя он и не понимал, за что надо заплатить в данном случае, всё же подбежал к колдуну в очках, держа горсть рупий, но тот сделал отрицательный жест рукой.
-Попроси, попроси его, — стал умолять Михала рикша и сам, оставив свою тележку, пал перед колдуном на колени.
Колдун в конце концов взял у Михала пятьдесят рупий (что было равноценно четверти доллара) и заявил, что истинное богатство человека — это его знания, их нельзя оценить никакими деньгами в мире.
-Я знаю, — ответил Михал.
-Как ты думаешь, из чего состоит мир? — спросил каламбанец.
-Из людей, — ответил Михал. Вопрос застал его врасплох.
-Из воздуха, — сказал колдун и выставил один палец. — А ещё? — он снова глянул на Михала. — Из воды, — и показал второй палец. — А кроме того, из цветов. И, наконец, из разрушителя, — и показал третий и четвёртый пальцы. А потом огляделся вокруг.
Люди, которые шли рядом, с уважением внимали мудрецу.
-А что такое "разрушитель"?
-Это то, что всё уничтожает, — отвечал колдун.
Рикша шепнул:
-Это очень мудрый колдун. Он умеет считать. — И поклонился мудрецу-каламбанцу, который, подняв одухотворённое своё лицо к небу, уже ничего не видел и не слышал.
-А тогда почему этот мудрец не сидит там, на куче дров? — спросил Михал, когда они свернули в боковую улочку.
-Потому что там уже сидит другой колдун, тот, который унаследовал власть. Его выбрали люди. Их всегда двое, колдунов...

Jefa:
Топик тупака.

DenisVS:
Удивительно, считал себя по жизни прагматичным циником.

DenisVS:
Двигаться туда, где много еды, и где не больно.

Бардо:
Нью-Ницшеанец детект.

Бардо:
Энд вульгарный материалист.

DenisVS:
Это приобретённые явления, следствие отказа от истоков.