По поводу реплик о Ходорковском, что "ворун", "сидит по делу" и т.д.
«Я решил рискнуть и о сделанном никогда не жалел» - Интервью Михаила Ходорковского
– Ваше отношение к приватизации вообще и приватизации ЮКОСа в частности?
– Я не считаю, что приватизация в России была справедливой, и писал об этом в статье «Кризис либерализма в России».
Большая часть наших граждан оказалась неготовой воспользоваться предоставленными возможностями, а государство не компенсировало объективную проблему с помощью того или иного механизма по примеру, в частности, Чехии.
Я к 1995 году, в отличие от многих своих сверстников, обладал неплохим образованием (техническим, экономическим, юридическим), восьмилетним опытом работы в бизнесе и теми деньгами, которые скопил за эти годы. Поэтому я имел объективные преимущества при приватизации, которыми и воспользовался. Стоило ли так поступать – покупать ЮКОС? Мне было 32 года, я был предпринимателем, увидевшим возможность – то, что по-английски называется opportunity.
Возможность огромного выигрыша, связанную с огромным риском. На одной чаше весов – все, что мы заработали за 10 лет, плюс обязательства перед банками, за которые придется ответить, плюс выборы, после которых все могут отнять, плюс три миллиарда долларов долгов ЮКОСа перед бюджетом, поставщиками, рабочими, падающая добыча нефти. На другой чаше весов – уникальный коллектив, гигантское предприятие, которое после восстановления будет стоить во много раз больше.
Я решил рискнуть и о сделанном никогда не жалел. Эти семь лет в ЮКОСе – возможно, одно из главных дел в моей жизни. ЮКОС к 2003 году стал, возможно, лучшей российской нефтяной компанией.
– Создано ли что-то новое, кроме доставшегося от СССР?
– Я пришел в компанию с 40 млн тонн добычи нефти в год, и она падала. Если бы мы ничего не делали, то к 2003 году нефти добывалось около 20 млн тонн. На самом деле в 2003 году добыча нефти составила 81 млн тонн, т.е. компания обновилась на три четверти.
Достаточно вспомнить начало промышленного освоения Приобского месторождения на правом берегу Оби, начало освоения месторождения в Восточной Сибири, восстановления нефтяного потенциала Самарской области – да еще много чего, чем наш коллектив по праву гордится.
Сейчас смешно звучит, но в 2003 году Владимир Путин публично отметил эти успехи.
– Чем могу объяснить высокие производственные показатели ЮКОСа?
– Берусь утверждать, что все российские компании обладали хорошим потенциалом. Моя команда сумела этот потенциал реализовать. Мы с 1987 года занимались информационными технологиями и внедрением научных разработок на разных предприятиях промышленности. Мы все имели инженерно-экономическое либо инженерно-компьютерное образование.
Оказалось, что российской нефтяной промышленности, с технической точки зрения, не хватало именно этого: широкомасштабного внедрения уже известных в мире технологических приёмов, основанных на компьютерном моделировании. Плюс, естественно, экономической оценки каждого технологического шага.
Наш центр моделирования месторождений был первым в России. К слову, в разное время его посещали и Герман Греф, и Алексей Кудрин.
«Центр исследований и разработок» тоже был первым научно-исследовательским институтом нефтяной промышленности в России, созданным в постсоветское время и ориентированным именно на внедрение разработок.
Так что все просто: нужные специалисты в нужное время в нужном месте дают необходимый результат.
– Применялись ли «варварские» методы добычи нефти ?
– Рискну заметить, что это откровенно непрофессиональное пропагандистское утверждение. Профессионал смотрит на КИН (коэффициент извлечения нефти) и сравнивает его с проектным. За все годы моей работы коэффициент извлечения нефти на месторождениях ЮКОСа только рос. А это и есть главный показатель качества разработки. Когда на предприятия ЮКОСа пришла «Роснефть», она достигнутые нами показатели вовсе не критиковала, хотя, полагаю, желание было. И это факт. Остальное – пропаганда.
– Что такое скважинная жидкость и зачем ее придумали?
– «Придумала» скважинную жидкость природа. А технологию добычи нефти – предшествующие поколения нефтяников. В России и в других странах сейчас из скважин поступает не нефть, а смесь из 30% нефти (в среднем) и 70% воды, газа, солей и прочей «мути».
Эта смесь носит техническое название «углеводородное сырье» или «скважинная жидкость».
После процесса подготовки, в котором задействованы огромные технологические установки и тысячи специалистов, «сырье» превращается в «нефть», соответствующую государственному стандарту и передается потребителю.
Тот, кто называет себя нефтяником, но утверждает, что из скважин в России идет сразу чистая нефть – просто жулик.
– Оптимизировал ли я налоги?
– Да. И еще раз: да! Как любой руководитель компании я стремился уменьшить налоговую нагрузку строго в рамках законодательства и с минимальными для компании рисками. Иначе мы бы проиграли в конкурентной борьбе. Средняя налоговая нагрузка в отрасли была около 30–35% выручки при цене около 20 долларов за баррель, ее тщательно контролировали налоговики по факту уплаты. Я лично отчитывался перед комиссией министерства, включавшей министра.
«Роснефть», «Сибнефть» (ставшая потом «Газпром нефтью») и другие – все работали одинаково, с очень близкими показателями по налогам, плюс-минус 2%.
– Воровал ли я деньги?
– Нет! Никогда.
Я прекрасно умел зарабатывать, а воровать – стратегически глупо.
Основной заработок владельца крупной частной компании – это рост стоимости пакета акций, а воровство уничтожает стоимость, давая взамен мелкий доход и крупные проблемы.
Реальный собственник не ворует. Бессмысленно. Именно потому государственная собственность – символ бесхозяйственности, воровства и коррупции (и в СССР, и даже при Сталине). Несмотря на все попытки замаскировать этот факт, человеческую природу переделать трудно.
– Откуда первые деньги?
– Я своих первых доходов совсем не стесняюсь. С 1987 года мы с моими партнерами торговали компьютерами, привозимыми еще в СССР людьми из долгосрочных зарубежных командировок. Эти люди, возвращаясь из-за границы, привозили РС, продавали их нам, а мы ставили русскоязычное программное обеспечение (к слову, собственной разработки) и комплектацию по требованию заказчика. Это были самые первые «большие» деньги.
Один компьютер стоил 40 тысяч рублей. Мы их продали более 5 тысяч штук.
Для командированных это было выгоднее, чем мучиться с ввозом автомобилей (было распространено до того) или ввозить видеомагнитофоны. Почему государство не закупало компьютеры? Из-за противодействия производителей наших «гробов», которые к тому времени уже отстали на десятилетия.
– Правда ли, что акции, принадлежавшие мне, отошли Ротшильду?
– Неправда. Никакие акции Ротшильду не переходили. После моего ареста я потерял право распоряжаться контрольным пакетом акций. Он перешел к моим партнерам автоматически. Эта стандартная процедура защиты собственности: при захвате в заложники собственники теряют право распоряжаться своим имуществом.
----------------
Другое интервью.
«Газета.Ru» публикует ответы бизнесмена на вопросы читателей, которые были собраны в июне, а затем переданы ему в СИЗО
Официальной целью приватизации было повысить эффективность управления собственностью. Не кажется ли вам, что те люди, которые получили эту собственность, в силу своей криминальной природы не были способны реализовать эту цель? Считаете ли вы справедливым термин «заработанные» применительно к вашим капиталам и капиталам ваших «коллег» по приватизации. Андрей Александрович
Отвечу за себя на примере ЮКОСа. Я получил компанию с менее чем 40 млн тонн добычи, с приблизительно 1200 млн тонн запасов и 2 млрд долларов долгов. Оставил (в 2003 г., без учета «Сибнефти») – с 80 млн тонн добычи, с приблизительно 1500 млн тонн запасов и 15 млрд долларов прибыли, полученной за эти годы. Эта разница – заработанное. Ее оценка – рост капитализации. Себестоимость снизилась с $8 до $1,6 за баррель. Средний заработок (в Сибири) поднялся с 200 до 1000 долларов в месяц (это с 1996-го по 2003 год). Думаю, эти результаты позволяют гордиться ими и, уж во всяком случае, избавляют от необходимости говорить ещё какие-то слова в своё оправдание.
Какова, на ваш взгляд, стоимость ваших активов (бывших) перед арестом, на момент реализации прогосударственным структурам и сейчас? Можно ли более-менее объективно сказать, больше выиграло государство или проиграло, отобрав у вас бизнес? В краткосрочной (до пяти лет) и долгосрочной (более 10 лет) перспективе. Сергей
Цена активов на момент ареста известна – 35 млрд долларов. Выигрыш государства – та часть дивидендов, которые оно получает вместо частных акционеров. Хотя «Роснефть» платит немного (около 300–500 млн долларов в год). Проигрыш государства – рост стоимости финансовых ресурсов для России в 1,5–2 процентных пункта (т. е. 6–10 млрд долларов в год) в связи с переоценкой страновых рисков, и это только прямые финансовые потери.
Михаил! Скажите честно – вы воровали? Налоги не платили? Только честно, без ссылок на оптимизации и ссылок на множество других воров. Александр
Государство давало – не отказывался, но и не «крысятничал». Налогов платил меньше только «Газпрома» – 4% бюджета страны. Мог ли платить больше? Мог, но не платил, а вкладывал в развитие ЮКОСа. Святых в правительстве поищите, там их много.
Крадун бы давно убежал.
Молодец!! Восхищаюсь этим человеком!
А, ну файлы можно конечно. Сам всегда регистрируюсь в таких случаях.
Тем самым вы закроете свой сайт от индексации.
Немного не в тему. Но все-таки какой Шевчук душевный человек!
Ю. ШЕВЧУК - "Вы знаете, одни рвут на грудях рубахи, да, и это такая славная традиция, а другие рвут свои зады. Понятно, уж дальше об этой эротике говорить не буду. Все выбирают. Вот, я рву лучше на себе рубаху, так как-то честнее, и более по-мужски. А рвать зад я не буду свой. Вот и всё, я сказал по-мужски, ответил Суркову и всем этим Самойловым и так далее."
http://www.echo.msk.ru/programs/kulshok/704745-echo/
Я вот насчет дропов не понимаю. Если деньги выводятся на счет в Альфа-Банке, то вряд ли это бомж. Чтобы открыть счет в Альфа-Банке нужно как минимум иметь работу.
Защитники Химкинского леса призывают французскую компанию VINCI прекратить вырубку деревьев
