Из жизни серчан. Экзистенциональная трагедия в 6666 действиях.

будем ждать :)

Глава четвертая

6666 часто проводил ночи без сна. Причин тому было несколько. Во-первых, он был гениальным художником, а покровитель искусств Аполлон, как известно, посещает художников именно по ночам, когда остальных мужчин посещают женщины. Это, между прочим, вносило в жизнь 6666 постоянную сумятицу и неопределенность. Пригласит он, бывало, в гости даму, купит цветов, шампанского, коньяка и левитры – запасется, словом, как следует, ан, едва девушка выпьет, расслабится, и он приступит к делу, как тут как тут Аполлон на пороге. Бога, сами понимаете, просто так не выгонишь, даже если он из греческих мифов. К тому же, 6666 помнил, что Аполлон, по своей природе, божество хтоническое, а, значит, мстительное и злобное. Вот и приходилось хватать кисть и всю ночь бегать вокруг холста, нанося на него божественные мазки. Дама в расстройстве, 6666 – в отчаянии. К утру гениальное произведение готово, но художник весь измотан придирками бога, а дама, не удовлетворенная ни досугом, ни оправданиями художника, пребывает в депрессии, а бывало, что и в объятиях соседа с нижнего этажа. 6666 давно подозревал, что все эти божественные явления происходят не без вмешательства безбожного соседа, который, мучаясь неудовлетворенными страстями, получал таким образом на халяву возможность ублажения плоти, каковое по причине его хронического безденежья было ему в обычных условиях недоступно.

Второй причиной, вызывающей бессонницу у 6666, была мучившая его загадка бытия. Дело в том, что несколько лет назад один мудрец на серче открыл ему глаза на истинную природу зебры. К удивлению 6666 выяснилось, что зебра и лошадь относятся учеными мужами к одному роду и, таким образом, являются близкородственными тварями. Это неожиданное открытие настолько поразило служителя муз, что с тех пор он мучительно искал отличия между лошадьми и зебрами. В ночи, свободные от визитов Аполлона, он истово покрывал холсты мазками, рисуя лошадь. Затем он брал лошадь, на которой краски уже подсохли (нарисованную несколькими днями ранее), и рисовал вдоль всего ее тела черные и белые полосы, после чего, к изумлению художника, на холсте оказывалась зебра. В следующий раз он снова раскрашивал ее в другие цвета и получал то вороного жеребца, то гнедую кобылу – это зависело от выбранного колера и особенностей настроения гения.

Эти неожиданные мутации всякий раз так потрясали 6666, что в благоговейном восторге он чуть было не сменил ориентацию в мире искусства, став из художника поэтом. Частенько после испытанного от очередного превращения зебры в лошадь и обратно экстаза приходили ему в голову строки, вроде этих:

О, священное божье созданье!
Кто же чуду даст объясненье?
Удивительно как мирозданье
Это странное преображенье!

Загадка лошади так мучила 6666, что он перешел от размышлений к созерцанию и стал ходить в зоопарк. Часами он стоял у вольеров с зебрами и лошадьми, рассматривая животных в специально купленный по этому поводу театральный бинокль. Случайные прохожие иногда слышали его бормотанье:

–Да, но как? Вот зебра... все строение тела невероятным образом повторяет лошадиную конституцию... и только масть дает возможность отличить их друг от друга. О, как невероятна жизнь!

Изучение зебр и лошадей дало 6666 многое для понимания бытия. В зоопарке он как никогда осознавал, какими причудливыми путями подчас приходится петлять разуму в поисках истины, как невероятно изменчив мир, и как необъятен он для приземленной человеческой мысли.

Одна идея не давала ему покоя. Однажды перед закрытием зоопарка 6666 спрятался за клеткой со слоном. Дождавшись, когда зоопарк опустеет и на землю опустится тьма, он вышел из своего укрытия и направился к вольеру с зебрами, освещая себе путь китайским фонариком. Задумка была проста и гениальна одновременно. Художник собирался раскрасить кобылу белыми и черными полосками и отвести ее в вольер с зебрами, где произвести над животными необходимые наблюдения, призванные разрешить как минимум две научные проблемы: первая – каково будет сходство между настоящей зеброй и поддельной, если их поставить рядом? и вторая – примут ли зебры раскрашенную лошадь за свою соплеменницу и попытаются ли овладеть ею, как они делают это с особями своего вида?

К сожалению, оба вопроса остались неразрешенными. Проклятая лошадь, завидев художника с мольбертом и красками, заржала, как ненормальная. Отвечать ей принялись другие лошади, а услышав их, и прочие обитатели зоопарка подняли такой гвалт, что даже жители соседних домов пооткрывали окна, чтобы посмотреть, по какому поводу взбунтовались звери.

А через несколько минут прибежал взбудораженный сторож с ружьем и с позором изгнал маэстро из зоопарка, причем, по пути к выходу, издеваясь над гением и ничего не понимая в высоких научных целях, преследуемых исследователем и в которые его безуспешно пытался посвятить 6666, неоднократно порывался посадить его в клетку то к пантерам, то к медведям, то к верблюдам для того, чтобы «пачкун закончил свои опыты».

Словом, опыт в зоопарке оказался неудачным и повлек за собою несколько последствий. Чертов сторож хорошо запомнил долговязую фигуру незадачливого художника и впоследствии показал его всем служителям зоопарка, так что теперь при входе его тщательно досматривали, дабы он не смог более проникнуть на территорию с красками и кистями, а во время его посещений за ним неотлучно следовал кто-либо из техников, тщательно следя за тем, чтобы 6666 не проявлял никаких вольностей по отношению к животным.

Кроме того, вольеры зебр и лошадей вскоре развели по противоположным концам зоопарка и наблюдения, в связи с этим, чрезвычайно осложнились.

В общем, исследования 6666 после неудачи в зоопарке зашли в тупик. Теперь, сидя на полянке и несуетно допивая виски из горлышка, он раздумывал – а не водятся ли в этой местности, куда их забросило божественное вмешательство, лошади и зебры, и не предоставится ли ему возможность завершить неудавшийся по вине сторожа-невежды опыт.

Но это был не единственный вопрос, занимавший 6666. Неподалеку сладко посапывал Богавокснет, которого он давно подозревал к принадлежности к секте протолысенковцев. Сейчас в голове гения зрел план изобличения скрытого ретрограда, облачившегося в белые одежды прогрессивного ученого.

Где-то вдалеке раздалось ржание и торжествующая усмешка промелькнула на лице художника. Решение было найдено. Он поднялся с травы и его мужественный силуэт запечатлели лучи восходящей Луны.

Ночь только начиналась, и времени у живописца было в избытке.

Юра ты выдохся? Творческий ручеек иссяк илишо? Когда разродишься, жду шокапец.

Аркадий, я пошутил насчет ломки, не имитируй. :) Немного дела разгребу и продолжу.

Глава пятая

В то время, как 6666 вынашивал коварные замыслы, а прочие серчане спали, в обители Господа было неспокойно. Архангел Гавриил явился на прием к самому, но не был допущен к нему апостолом Петром, который сегодня был дневальным, под тем предлогом, что Господь занят сотворением мира и нуждается в полном покое, чтобы не понаделать ошибок, как в прошлый раз.

–Каким еще сотворением он там занимается?– испугался архангел.– Он что – забыл, что мир уже давно сотворен? Хочет устроить преждевременный апокалипсис?

–Апокалипсис не может быть преждевременным,– заявил апостол Петр и процитировал: –О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один.

–Да ладно, тоже мне – бином Ньютона...– махнул рукой Гавриил.– Все давным давно знают, на какой день назначен апокалипсис.

–Ты посмел читать План Господен???– возмутился апостол.

–А нечего повсюду разбрасывать свои записи,– заявил Гавриил.– Весь божественный план давно размножили типографским способом, и не прочитал его только ленивый или дурак, вроде тебя. Короче: иди и скажи деду, что если он не уймется, то всем нам будет крышка. Ему, кстати, тоже, пусть он не надеется на свое всемогущество – как только начнется заварушка, я его облако первым в геенну огненную отправлю.

Петр немедленно ушел в туман. Через несколько минут он из него вынырнул и жестом дал понять, что архангел может пролететь к Всевышнему.

Господь встретил его недовольно.

–Ты чего это там мой авторитет подрываешь среди овец дома Израилева?– грозно вопрошал он архангела Гавриила.– Это чье облако ты надумал отправить в геенну? Ты вообще понимаешь, кто я???

–А то!– как ни в чем не бывало ответствовал Гавриил.– Ты – туповатый божок, возомнивший себя Всевышним и вечно творящий всякие глупости. Если бы мы, архангелы, не следили за тобой неустанно, ты давно отправил бы этот мир в тартарары.

–Да?– удивился Господь.– Ну ладно, садись. Рассказывай, зачем пришел.

Гавриил осмотрелся в поисках места, куда можно было бы сесть, но быстро понял, что это фигура речи. Господь любил фантазировать.

–Собрали для тебя народ-то...– начал Гавриил.

–Какой такой народ?

–Ну как какой... тебе солнышко мешало... забыл?

–Хе,– усмехнулся Господь.– Так нету его, ты что – не видишь?– и он махнул рукой вверх, где вовсю сияла Луна.– Я сам справился. Так что пусть народ твой разбредается по домам.

Гавриил устало вздохнул.

–Ты понимаешь, Боже... дело в том, что сейчас ночь... помнишь, да? «И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды». Так вот, скоро снова наступит день и Солнце снова будет светить тебе в глаз.

–Правда?– изумился Господь...– вот ведь как... а я-то думал, что навсегда от него избавился. А ты не врешь?– и он разоблачительным взглядом уставился на архангела.

–Ну вот,– продолжил Гавриил, делая вид, что не заметил последней реплики.– Народ собрался, сидит на полянке в четырнадцатом секторе – все как на подбор, один умнее другого. Но тут явился Люциферище и объявил, что ты грядешь – из подлости, конечно, что-то снова задумал, змей этакий. Потом он послал к ним чертовок из своего ведомства, а представились они гуриями-мусульманками. Умников моих напоили вусмерть каким-то паленым пойлом под видом виски и теперь все они лежат на полянке в отключке. Не пойму я, зачем он все это затеял...

–Ой, да не проблема. Щас позвоню и спрошу,– сказал Господь и достал из кармана новый айфон.– Во, смотри какой достал,– он хвастливо повертел гаджетом перед носом у Гавриила.– Одна заблудшая душа за отпущение грехов мне подогнала.

Гавриил выхватил айфон из рук Господа.

–Ты что – совсем охренел, старик? Кому ты собрался звонить – Сатане? И что ты у него спросишь?

–Спрошу, зачем он рабов моих опоил, чертеняка,– недоуменно ответствовал Бог.

–Ну? И дальше что?

–Ну дальше он скажет что-нибудь.

–Вот именно – «что-нибудь». Нет уж, пусть он пока думает, что мы ничего про его интриги не ведаем. Быстрее себя выдаст. Я там охрану поставил по периметру, если черти сунутся, мне сразу же сообщат, я посмотрю, чего это адское племя затеяло. А ты должен быть наготове, чтобы в случае чего немедленно прибыть и разогнать всю эту чертовщину. Я над ними не властен, сам знаешь. И ты это... прекращай приторговывать индульгенциями – пример нехороший подаешь. Это,– ангел поднял айфон,– я конфискую, как взятку.

Господь расстроился. Он не успел даже разобраться со всеми функциями.

–Послушай, Гаврилушка,– умоляюще посмотрел он на архангела,– не беспредельничай, это ж подарок, а не взятка. И недорогой вовсе. Пусть числится, как имущество Рая...

–Да? А часы «Бреге» тоже недорогие были? Ух... блин, как же надоели мздоимцы.

–Не, ну часы ж я добровольно сдал!– возмутился Господь.– Сразу, как черти хай подняли, отдал!

Архангел задумался. Не стоило, пожалуй, сейчас ссориться с Господом.

–Ну ладно, айфон оставляю. Только не рисуйся с ним, ради Господа. Сиди тут и потихоньку играй, а на публике не доставай. А то опять у входа в Ад молитвенное стояние придется устраивать. Надоело.

Получив свой айфон обратно, Господь заулыбался.

–Нет, нет... я потихонечку... никто и не узнает. Тут только.

Гавриил улетел.

Господь прошелся туда-сюда по облаку. Он подумал о Люцефере, который, со слов Гавриила, затеял очередную интригу. А у него нет никакой достоверной информации. Гавриил в последнее время вел себя подозрительно, грубил частенько и вообще пользовался тем, что является одним из главнокомандующих небесным воинством. Нет ему доверия.

–Петр!– крикнул он.

Петр в ту же секунду вырос на облаке.

–Слушай меня, сыне Божий. Беги сейчас в 14-й сектор. На полянке там народишко увидишь. Вокруг гаврилины братки стоят, а может и еще какие. Внимательно смотри за всем, что происходит, и сразу же докладывай обо всем мне. Ни во что не вмешивайся, бди и только.

–Громко?– осведомился Петр.

–Что «громко»?– не понял Господь.

–Бздеть громко?

–Тьфу, мать твою,– выругался Господь.– Бздеть не надо, надо бдить. То есть зорко наблюдать. И смотри там никакой инициативы мне!

–Никакой инициативы,– подтвердил Петр.– Только зорко наблюдать. И не бздеть!

–Правильно, молодец,– похвалил Господь.– Ну, дуй.

Петр хорошенько вдохнул и дунул. Бог недоуменно посмотрел на него.

–А... ну да. Иди, в общем, работай.

Облако опустело. Господь остался один.

Глава шестая

6666 вышел с полянки и направился по широкой тропе к просвету между деревьями, в котором мелькала полная Луна. Миновав опушку, 6666 вышел на широкий луг, за которым в лучах Луны поблескивала гладь то ли озера, то ли речки. И тут же его глазам предстал небольшой табунчик лошадей, всего с десяток особей. Мало того, две из них отделились от стада и двинулись по направлению к художнику.

–Ага,– осклабился 6666.– Вы-то мне и нужны, игогошеньки.

Боясь повторить свой неудачный опыт в зоопарке, 6666 затаился за ближайшим кустиком и стал поджидать. Через несколько минут лошади достигли его укрытия и остановились.

Теперь, когда цель была так близко, 6666 ждал одного – погружения лошадей в сон. Но как понять, что они спят? Некоторое время он раздумывал над этим и вспомнил, что лошади храпят. Ну а когда же им храпеть, если не во сне? Обрадованный, что нашел решение задаче, 6666 устроился поудобнее и стал ждать.

Однако шло время, а кони храпеть не начинали. Через час 6666 занервничал. Может быть, ему попались нехрапящие лошади? Ну а что – бывают же люди, которые не храпят во сне!

Сам 6666 во сне храпел и очень громко – случалось даже, что сосед снизу, оказывая внимание разгоряченным у художника дамам, стучал по трубе отопления, чтобы прекратить это безобразие. Поэтому 6666 боялся заснуть и своим богатырским дыханием распугать благородных животных. А тут еще выпитое спиртное давало о себе знать – такого дрянного виски 6666 не пил ни разу в жизни, а он знал в этом толк – сколько его было выпито во время ночных посиделок с навязчивым греческим богом!

Однако лошади подводили. Времени оставалось все меньше, необходимо было приступать к воплощению своего плана. План был прост и гениален одновременно: раскрасить лошадей в полоску, привести обеих на поляну, и представ перед Богавокснетом, ошеломить его внезапным вопросом: кто родится после скрещивания сих тварей? И после этого, когда растерявшийся биолог начнет нести околесицу и путаться в показаниях, окончательно разоблачить его мракобесную сущность, объявить протолысенковцем и раз навсегда заклеймить его, как ретрограда и тормоза науки.

Однако лошадки все еще не храпели. И тут одна из них подогнула ноги и разлеглась на травке, а следом за ней так же поступила и вторая. Вот это здорово! На такую удачу 6666 даже и не рассчитывал. Стремглав выскочил он из засады, и откупоривая на ходу тюбик с быстросохнущей краской, помчался к лошадям.

У художника не было с собой кистей, поэтому приходилось наносить мазки прямо пальцами. Но многомесячные тренировки не прошли даром – полоски получались вполне убедительные. Не прошло и получаса, как 6666 раскрасил первую лошадь и направился ко второй. Но почему-то ему стало лень обходить животное и он решил перешагнуть. Как раз в этот момент в кустах, откуда вышел 6666, раздался громкий треск, лошадь вздрогнула и, не успел художник опомниться, как она встала на ноги, а он оказался у нее на хребте.

6666 хотел было спрыгнуть, но не смог, так как брюки намертво приклеились к накрашенным бокам лошади и теперь, чтобы освободиться, пришлось бы выпрыгивать из штанов. А лошадь, почуяв незванного седока на спине, шарахнулась в сторону и быстро поскакала куда-то вдоль опушки. Опыта верховой езды у новоявленного жокея не было, и хотя упасть он, приклеенный к лошади не мог, трястись из стороны в сторону было жутко некомфортно. Поэтому 6666 счел за благо прижаться к шее скакуна и, схватившись за гриву покориться тому, что лошадь бешеным галопом уносит его к черту на кулички.

Глядя ему вслед, апостол Петр, спугнувший своим появлением лошадей, пробормотал:

–Никакой инициативы. Только зорко наблюдать!

***

В это самое время Богавокснет лежал под кустом сирени и смотрел сон. Именно «смотрел», потому что, как рационально мыслящий человек, Богавокснет никогда не давал иррациональному ни шанса, поэтому «видеть» сон он не мог. Каждый раз, когда сновидение пыталось завладеть его существом, он тут же говорил себе: «Это только проекция пережитого днем, это только попытка утомленного мозга переварить новый массив информации, переполнявшей его весь день». Сновидения тут же съеживались, становились правдивыми и скучными, а мозг привычно приступал к перевариванию массивов информации.

К сновидениям Богавокснет относился как к киносеансам: иногда ему даже нравилось посмотреть на происходящее с ним во сне – это напоминало ему дни его юности, когда он несколько раз посещал стереокинотеатр и строго глядя на экран, на ушко сидящей рядом девушке, разоблачал ахинею, которую наснимал очередной кинорежиссер. Что касается сновидений, то Богавокснет строго бдил, чтобы они не несли в себе ни малейшей ахинеи или бессмыслицы! Стоило только какому-то сну пойти вразнос и продемонстрировать ему что-нибудь нелогичное или, того хуже, иррациональное, как Богавокснет хмуро переворачивался на другой бок и приступал к просмотру следующего по очереди сна, отменяя тот, который позволил себе выйти за рамки. В особенно тяжелых случаях он просыпался и пролистывал несколько страниц Китайгородского, чтобы привести разум в надлежащее состояние.

Иногда Богавокснету приходило в голову, что он не управляет своими сновидениями, что они приходят к нему извне. Он гнал от себя эти мысли, но сомнения продолжали обуревать его. Выручал, как всегда, Китайгородский. Один час чтения «Рениксы» избавлял рациональный разум биолога от всех иррациональных излишеств.

Сегодня Богавокснет видел сон о том, как он изгоняет из Юни боженьку. Он потрясал над ним Китайгородским, выкрикивал атеистические лозунги и даже предал торжественному ритуалу сожжения несколько особенно бого-мерзких книжонок – Библию, Коран и Бхагават-гиту. Юни корчился и извивался, однако слов отречения не произносил. Тогда Богавокснет приступил к самой страшной пытке. Он принес двухтомник Владимира Соловьева. Юни в ужасе посмотрел на Богавокснета... Богавокснет поднял книги над головой... и вдруг они вырвались из рук и стали кружиться вокруг атеиста в каком-то немыслимом танце. Богавокснет в ужасе смотрел на эту божественную пляску, а Юни, который, вдруг стал ростом с девятиэтажку, хохотал и читал «Отче наш»... Богавокснет выставил перед собой Китайгородского как щит, но книги все наращивали темп, кружась и кружась вокруг него и с каждым кругом становясь к нему все ближе. Вот он уже чувствует ветерок от обложек, когда они пролетают около его носа... Богавокснет закрыл глаза, пытаясь скрыться от иррационального ужаса, который накрывал его с головой, упал на землю и... проснулся.

–Господи, то есть не «господи», а «черт», то есть не «черт», а «научная методология», приснится же такое... Юни размером с дом – ну мыслимое ли дело?– забормотал Богавокснет. Внезапная мысль поразила его. Он встал и прошел несколько метров, вглядываясь в лица лежащих на поляне серчан. Дойдя до Юни, он внимательно осмотрел его и облегченно вздохнул.

–Слава научному методу... вот ведь алогия какая – так и духовным стать недолго... не дай научный метод,– суетясь, Богавокснет достал из-за пазухи Китайгородского и, открыв, погрузился в чтение. С каждой прочитанной страницей рационализм все глубже проникал в его существо, он успокаивался, а после прочтения восьмой страницы даже рассмеялся:

–Нет, ну придет же такое в голову,– усмехнулся Богавокснет.– Юни – размером в дом. Да вон же он лежит – такой же маленький, как все.

И помахав иронично головой, Богавокснет растянулся на газоне, подставляя себя под лучи восходящего Солнца.

<!--WEB-->, вы не стесняйтесь продолжайте!

Просто теперь есть кнопка "спасибо" и многие молча читают без комментов, пусть вас не смущает их отсутствие, главное, продолжайте, пока не проснулся Бардо!

Читаю с удовольствием, есть только одно замечание.

Вот вы там уже стольких форумчан в повествование вплели, а где все наши дамы?

Или нету нам места в райских чертогах? :)

Я не стесняюсь, Nekada. Я вообще по жизни наглый и нестеснительный. :) У меня просто сначала ребенок болел и было не до этого, а сейчас я сам заболел малость.

Меня ничего не смущает, я вижу, что аудитория, хоть и небольшая, есть. Можно и для одного человека писать, если он читает.

Женщины не бывают такими смешными, как мужики. Это, видимо, связано с гендерными особенностями. А оболгать даму я не могу - я ведь пишу только правду. :)

а многие просто: читают 🙄

Черт, я уже такой начитанный!

---------- Добавлено 03.05.2012 в 09:08 ----------

<!--WEB-->, напиши про меня какую нибудь гадость, срочно нужен пинок для работы. А то весна, полуголые тетеньки на улицах города и цветущая вишня под окном - не дают работать :)

Некада, как раз собиралась тоже спросить:)

<!--WEB-->, как всегда - чудесно! Читаешь и прямо настроение поднимается. Вы одновременно точно, иронично и в то же время очень по доброму описываете здешний народ.

Богавокснет - просто сказочно хорош:))))