Винни, Винни. Рассказ

Это рассказ о Пятачке. Повествование не появилось бы, не увидь я диснеевский вариант. После этого сказка кончилась, началась проза. Много буков публикую по совету друзей.

Он сидел на краю скамейки, насупив брови. Его фейс был небрит и неухожен и похож на серое пятно. Облака, что плыли по небу, казалось, смеялись над ним. Достав початую бутылку водки, он сделал большой глоток. Горючая жидкость обожгла пищевод, но не согрела душу.

Да, сколько лет прошло с тех пор, сколько зим, - думал он сквозь пелену своего не самого лучшего настроения. - но всему когда-нибудь наступает предел.

Он вспоминал свой первый опыт общения в сообществе непохожих на него, но очень интересных собеседников. Тот опыт, что был получен за все эти годы не прошел даром, он превратился в респектабельного компаньона и примерного семьянина, стал уважаемым, накопил вес как в теле, так и в обществе. Но годы берут свое, и через какое-то время он начал потихоньку вспоминать друзей, которые вывели его в свет, а еще через несколько лет, когда конечности начали неслушаться, он решил навестить их.

Тщетно он посылал им сообщения и телеграммы - ответа не было.

- Съезди, - сказала однажды ему жена. - Навести их, иначе потом будет поздно, да и настроение у тебя такое, что мы очень волнуемся.

Толчок дан, он помолодел на десяток лет, воспрял душой, собрал быстро походную сумку и , взгвизгнув колесами своей машины, поехал. На подъезде к поселку его сердце заколотилось быстро-быстро.... вот, еще километр... еще сто метров... вот!

Заколоченный домик встретил его молчанием...

Дом не был просто пуст, он был заколочен - окна и дверные проемы были стянуты обветшалыми рейками, которые чья-то торопливая рука сшивала ржавыми гвоздями. Некогда величественное крыльцо покосилось и половицы улыбались кривой беззубой улыбкой - такой, на которую только способны рассохшиеся и разъехавшиеся в разные стороны доски. Он нажал на аксельратор, но двигатель, как назло заглох. "Чертовы механики", - он высунулся в окно и выплюнул сигарету, которая упав на землю, погасла от первой капли дождя. - Что-то не так, раз машина не дает мне доехать до домика.

Он прикрыл окно и откинулся на сиденье, закрыв глаза.

- Надо пойти пешком, - сказал он и вынул ключ из замка зажигания. - Чему быть, тому не миновать.

Подойдя к крыльцу, он понял, что не знает что делать дальше. Табличка "Дом продается, звоните соседям"

Звонок, затвор, чья-то рожица, кто там...

- Здравствуйте, я хозяин этого дома, вы снимаете его у меня, вот мои документы.

- Проходите, проходите!

- Знаете, я не хотел тревожить вас по пустякам, вы живете здесь и живите, у меня вопрос к вам только небольшой и ... я оставлял кладовку запертой, там кое какие вещи.

- Конечно, мы не трогали кладовку, пожалуйста, берите что хотите, ведь вы хозяин. - он занервничал. Его всегда начинало свербить какое-то неприятное чувство, когда его называли хозяином. Он привык им быть давно, с тех пор как его еще тогда молодая жена, познакомила со своим отцом - губернатором. За годы своей долгой жизни он стал хозяином почти всего, что было в уезде, и поэтому слово хозяин ему не нравилось. Он был властелином

- Да, конечно. Я хотел спросить о том домике, что продается. Где его хозяин?

- Виннимин? Вы знаете, - жильцы одновременно всей семьей (сколько их там?) потупили взгляды. - он.. он

- Нет! - вырвалось у него. - Только не...

- Давно уже...... Воды?

- Нет, не нужно, - прохрипел он.

- Он сказал нам еще давно, что после..... в общем, он сказал, что обязательно придет его друг и он еще сказал не продавать домик, пока друг там не побывает...

- Дайте ключи,- еле слышно просипел он сквозь передние клыки...

pelvis добавил 26.08.2009 в 13:00

Впоследствии он не помнил, как добрался до домика, как его открыл. Но отчетливо помнил, как его поразила та нищенская обстановка, которую он увидел. Не было даже штор, хотя Винни обожал всякие занавесочки. Посреди комнаты стоял небольшой перекошенный столик и больше ничего в комнате не было. На столе лежал конверт. Боясь, что письмо сломается от его дрожащих рук и от времени, что прошло с момента его написания, он подул на него и аккуратно надкусил край…. Развернув сложенный листок, он увидел, что письмо написано очень дрожащим пером. То ли его друг крепко выпил, то ли сильно волновался

«Дорогой друг!

Когда ты прочтешь это письмо, я, наверное, не смогу ответить на твои встречные вопросы, но это и к лучшему. Знаешь, мы все тогда не думали, что ты станешь таким серьезным и деловитым, что нам придется ходить к тебе на поклон даже по самой мелкой просьбе. И еще хорошо, когда удавалось прорваться сквозь бесчисленных твоих помощников. Мы не думали и не знали, даже во сне не могли себе этого представить. Ты был для нас мальчиком для битья, объектом насмешек и практически пустым местом. Уж и не знаю, чувствовал ли ты себя изгоем в нашей большой веселой компании, но это было именно так. Помнишь, ты принес на день рождения Иллия лопнувший шарик? Как ты был смешон с этими реками слез и соплями до пола. А ведь я знал, знал, что так и будет. Не сердись, но мы все знали, что так будет. Не упрекай меня друг, хотя бы сейчас не упрекай - мне, наверное, сейчас тяжелее, чем тебе, хотя я пишу и сам не догадываюсь, что меня ждет в дальнейшем. Но я должен сказать тебе правду, пусть и поздно, но лучше сказать. Понимаешь, когда ты полетел на шарике, это Иллия стрелял в него, а когда ты упал - ведь то была Софья Ночная, она натянула леску на твоей дороге. А те шарики мы специально заставили тебя купить - ведь ты был предсказуем, мой дорогой друг, мы заранее все просчитали. Заставив тебя купить эти шары и оставив без копейки денег, мы понимали, что ты захочешь подарить их Иллие на день варенья, у тебя просто не было выбора.

Да, Софья натянула леску, ты упал и расплакался. Омайгад, как ты был смешон сначала! Мы думали, что покатимся по лесу от смеха, но тут тебе стало плохо с сердцем и мы ни на шутку испугались. Тогда я тебя утешил, помнишь? Этот болван Иллия тебя чуть до инфаркта своими вопросами про цвет и размер не довел. Мы держали это в секрете, хотели рассказать это на твое совершеннолетие и вместе посмеяться, но тут ты внезапно встретил свою будущую супругу.... и забыл о нас. Хотя нет, уверен, что это она сделала так, что ты не смог.

Я пишу тебе про это потому, что всегда оставался верным тебе другом. Я всегда питал к тебе самые добрые чувства, я даже перестал считать тебя выкидышем, каким ты был поначалу нашей дружбы. Но со временем именно я увидел в тебе зачатки будущего предводителя. И когда тебя хотели выслать из нашего поселка, помнишь, какую свинью ты подложил старому Воронову?, именно я настоял на комитете, что это был маленький поступок будущего гения, и тебя отдали мне на поруки.

Да, мой дорогой друг, я всегда был к тебе очень ласков, настолько, насколько может быть ласков Винни.

Потом ты изменился. Мы не могли к тебе попасть. Все время эта свора, которой ты окружил себя. Ты, наверное, и сейчас не знаешь, но дом Софьи Ночной подточили жуки короеды и крыша рухнула прямо посреди белого дня ей на голову, когда она спала. Мы собирали деньги ей на похороны, пошли к тебе. Но нас не пустили, сказали, что у тебя больное сердце и по пустякам они тревожить не будут. Тогда мы послали телеграмму, но она Return to Sender.

В общем, Иллия продал тот антикварный горшок, что я подарил ему на день рождения и оплатил процедуру. А потом ты уехал. И знаешь, после этого в поселке стало скучно, совсем скучно. Нет, мы собирались, но все было не то. Знаешь, жизнь стала какой-то гнетущей. Я знаю, ты невиноват в тех непомерных налогах на мед, тебе подсунули бумагу на подпись и ты не глядя подмахнул, я верю именно в это. Ты бы не стал так обижать своего старого друга. Но твои вассалы, словно волчьей ягоды объелись. Они придумали налог на мед, запрет на ночную ловлю мышей, на посещение пруда в выходные дни. Ты, наверное, уже увидел, в каком состоянии тропинки, а мы сдавали на них деньги… Но писать тебе не получалось. Сначала письма возвращались назад, а потом пришел некто Волк и сказал, что тебе писать не нужно напрямую, для приема жалоб есть специальный отдел в нашем муниципалитете (так они назвали тот старый дом, где ты вырос).

Рэббит, не вынеся притязаний молодых псов, которых прикармливал Волк, уехал к бабушке в другой лес. Они его называли кролячьей мордой, постоянно обзывались "Ребби, не желаете ли кошерной морковки?", кидали в его домик камнями и вытаптывали его огород. Ты ведь знаешь, как он относился к овощным культурам, все эти награды, которые ему вручали управляющие соседних опушек, они были за его исследования в вегетативной области.

Я пишу тебе это письмо так как знаю, это мой долг – сказать тебе прощай. Не злись на меня.

Искренне, твой Винни, друг детства

Пс: сходи к старому Иллие, быть может он еще жив и расскажет много чего, ведь он у нас настоящий историк».

Он присел на корточки и закурил. Нервная слеза потекла по свежей щетине, находя себе путь среди всклоченных волосков.

- Да, подумал он. - А ведь Винни молчал. Ну почему, почему он не сказал мне раньше? Почему он не раскидал всех этих бездарей, когда пришел ко мне, ведь у него была недюжинная сила? А может, он и правда относился ко мне так хорошо, что действительно поверил во враки секретарей? Друг!

Медленно поднявшись, он направился к двери, вышел и аккуратно закрыл ее, хотя знал, что в домик никто другой не зайдет и в любом случае уже все знают о его приезде.

- Иллия, нужно сходить. Хоть я его и не особо, но все таки он последний, кто видел Винни живым.