Медицинские были.

Sitealert:
Перед тем, как надевать штаны, надо не забывать надеть трусы.

sema_87:
джинсы поверх труселей носишь?

XAHTOB:
не все же супермены

— Саш, а что бы реаниматологом стать — это учиться хорошо надо?
— С ума сошел? Работа собачья ж, берут кого не попадя...
— Дык ж, эта... вот... как же ж?
— А вот так. Потому и живем так недолго. У нас Михасика в реанимацию определили — уж на что мы привычные — но и то петицию написали...
— Какого Михасика?
— Был у нас на курсе один... на курсах, точнее. Лет 10 учился... На релашке сидел. К диплому у него доза была 20 кубов...
— Это много?
— Это слону много!
— И как он госы сдал?
— Да ему б все поставили — так заебал... О! Я вспомнил. У него вопрос был — "Действия при анафилактическом шоке".
— Это че?
— Аллергия. В тяжелой форме. Вот. А Михасик стоит — глазками хлопает, он же тугой совсем...
Ну препод так наводяще, мол, ну что вам это напоминает? И подмигивает. Типа шок он и есть шок — там все похоже. Но Миня как партизан — ни звука. Ну ему кто то из жалости — на всю аудиторию типа — шепотом:
— Гормоны! Гормоны!
Миня подхватил:
— Гормонов, грит, надо.
Ну препод обрадовался, как ребенок, ему б хоре сказать, ан нет, повело кота на тапки:
— А еще?
Ну я смотрел на этот цирк, смотрел, и думаю, сколько ж народу этот дебил угробит... Ну и так же — театральным шопотом:
— И горячие парафиновые ванны!
Ну Миня и брякни радостно за мной:
— И ГОРЯЧИЕ ПАРАФИНОВЫЕ ВАННЫ!
Ректора выносить пришлось. Ему плохо стало. Так ржал — челюсть вставная метра на три улетела.
То есть представь — только кому чего не то вколят, его немедля: Хренак! — и в парафин макай!
— И что?
— Не помогло — дали ему диплом и в кардиореанимацию устроили. Мы его доктор Менгеле прозвали. Как не выезд — так покойник. В конце концов не выдержали — написали, что б этого серийного убийцу от нас сплавили. Его на повышение отправили. Сейчас в Минздраве не последний человек, руководит, лечить учит...
— Гонишь!
— Если бы!
— А ты?
— Что я?
— Тебя сразу в архангелы определили?
— Не. Меня поначалу на завод отправили — в медпункт.
— На какой завод? Военный?
— А у нас что, другие были? Если да — мне об этом не известно.
— И как там?
— Как и везде. Травматизм на фоне алкоголизма. Вечно кого — то чем — то прищемит. Но один раз запомнился.
— ?
— Работяги забились на пузырь — сможет ли один из них яйца в 200 — литровую железную бочку просунуть.
— Героическое парни!
— Не говори!
— И как?
— Да как нехуй делать. Полемист снял портки, влез на бочку и в отверстие пальцем яйцы по одному пропихнул. Минутное дело.
— А в чем прикол?
— А в том что внутрь бочки палец не засунешь. И яйца назад не вытянешь...
— Ай... погодь... плохо мне...
— Тебе? А мне каково было — когда эта делегация заявилась? Пятеро бочку тащат и победитель за ними враскоряку семенит. Причем они ж сами хотели автогеном резануть. Повезло — бочка старая. Были б там пары от краски — он бы на Луну улетел. Правда, не весь. Тестикулы б тут оставил.
— Ой... бля... . погоди!
— Чего погоди?! Я себя сам нашатырем откачивал. Причем эти стоят серьезные, как часовые у Мавзолея... Яйца караулят.
— Аууууууу!
Ты вот слушаешь — валяешься — а я ВИДЕЛ!
— Хррррррр! Уй!... Аааа... так что там с автогеном?
— Что? Понятно что! Бочка нагрелась — этот орет — больно же!
— Уййййййй!!!
— Во — во. Причем я как — то растерялся. Ну нет про это в учебниках! А гегемоны — на меня так с укором глядят: мол 6 лет в институте балду пинал — даже яйца из бочки железной вынимать не научился! Доктор называется!
— И как?
— А ножовкой! Часа три херачили.
— Вынули яйки из лукошка?
— Фиг! У него мошонка затекла — назад не выходят. Пихай не пихай. Орет еще...
— И что?
— А ничего — я его к однокашникам в травму отправил. Чего мне одному веселиться?
— С почетным караулом?
— Не. Он обрел свободу движений. Яйценосным стал. Руками перед собой красный обрез бочки тащил(там раньше краска была) — с синюшными яйцами наружу. Красиво.
Я его спецом через заводской двор провел. Пусть люди порадуются. Народ должен знать своих героев. Я их знаю: не покажешь результат — назавтра во все бочки затычки найдутся. Напоминал он художника, кстати: тащил выстраданную картину. В раме.
— И как народ?
— Вповалку. У главбуха, правда, челюсть из суставной сумки вылетела — пришлось вправить.
А в травме нехорошо вышло. Я ж по телефону ничего не говорил. Сурпрыз готовил. А тут приезжаем — я народ созвал, дверь в буханке распахнул и, жестом фокусника:
— Дамы и господа ! Вашему вниманию предлагаются бочковые яйца! — простынку и сдерни.
— Ихррррррр?
— Сергуня кааак шлёпнется с лестницы... Побился сильно...
— Аууууууу! Булгаковщина прям: роман "Роковые яйца"! Ой!
— Вот. Таковы они — суровые челябинские парни.
— Так чем кончилось то?
— Да вытащили... потом...
— Без последствий?
— Ну как сказать... без последствий для генофонда. Дети у него вряд ли будут.
— Ну это, пожалуй и к лучшему...
— И я так полагаю. — Саш, а что бы реаниматологом стать — это учиться хорошо надо?
— С ума сошел? Работа собачья ж, берут кого не попадя...
— Дык ж, эта... вот... как же ж?
— А вот так. Потому и живем так недолго. У нас Михасика в реанимацию определили — уж на что мы привычные — но и то петицию написали...
— Какого Михасика?
— Был у нас на курсе один... на курсах, точнее. Лет 10 учился... На релашке сидел. К диплому у него доза была 20 кубов...
— Это много?
— Это слону много!
— И как он госы сдал?
— Да ему б все поставили — так заебал... О! Я вспомнил. У него вопрос был — "Действия при анафилактическом шоке".
— Это че?
— Аллергия. В тяжелой форме. Вот. А Михасик стоит — глазками хлопает, он же тугой совсем...
Ну препод так наводяще, мол, ну что вам это напоминает? И подмигивает. Типа шок он и есть шок — там все похоже. Но Миня как партизан — ни звука. Ну ему кто то из жалости — на всю аудиторию типа — шепотом:
— Гормоны! Гормоны!
Миня подхватил:
— Гормонов, грит, надо.
Ну препод обрадовался, как ребенок, ему б хоре сказать, ан нет, повело кота на тапки:
— А еще?
Ну я смотрел на этот цирк, смотрел, и думаю, сколько ж народу этот дебил угробит... Ну и так же — театральным шопотом:
— И горячие парафиновые ванны!
Ну Миня и брякни радостно за мной:
— И ГОРЯЧИЕ ПАРАФИНОВЫЕ ВАННЫ!
Ректора выносить пришлось. Ему плохо стало. Так ржал — челюсть вставная метра на три улетела.
То есть представь — только кому чего не то вколят, его немедля: Хренак! — и в парафин макай!
— И что?
— Не помогло — дали ему диплом и в кардиореанимацию устроили. Мы его доктор Менгеле прозвали. Как не выезд — так покойник. В конце концов не выдержали — написали, что б этого серийного убийцу от нас сплавили. Его на повышение отправили. Сейчас в Минздраве не последний человек, руководит, лечить учит...
— Гонишь!
— Если бы!
— А ты?
— Что я?
— Тебя сразу в архангелы определили?
— Не. Меня поначалу на завод отправили — в медпункт.
— На какой завод? Военный?
— А у нас что, другие были? Если да — мне об этом не известно.
— И как там?
— Как и везде. Травматизм на фоне алкоголизма. Вечно кого — то чем — то прищемит. Но один раз запомнился.
— ?
— Работяги забились на пузырь — сможет ли один из них яйца в 200 — литровую железную бочку просунуть.
— Героическое парни!
— Не говори!
— И как?
— Да как нехуй делать. Полемист снял портки, влез на бочку и в отверстие пальцем яйцы по одному пропихнул. Минутное дело.
— А в чем прикол?
— А в том что внутрь бочки палец не засунешь. И яйца назад не вытянешь...
— Ай... погодь... плохо мне...
— Тебе? А мне каково было — когда эта делегация заявилась? Пятеро бочку тащат и победитель за ними враскоряку семенит. Причем они ж сами хотели автогеном резануть. Повезло — бочка старая. Были б там пары от краски — он бы на Луну улетел. Правда, не весь. Тестикулы б тут оставил.
— Ой... бля... . погоди!
— Чего погоди?! Я себя сам нашатырем откачивал. Причем эти стоят серьезные, как часовые у Мавзолея... Яйца караулят.
— Аууууууу!
Ты вот слушаешь — валяешься — а я ВИДЕЛ!
— Хррррррр! Уй!... Аааа... так что там с автогеном?
— Что? Понятно что! Бочка нагрелась — этот орет — больно же!
— Уййййййй!!!
— Во — во. Причем я как — то растерялся. Ну нет про это в учебниках! А гегемоны — на меня так с укором глядят: мол 6 лет в институте балду пинал — даже яйца из бочки железной вынимать не научился! Доктор называется!
— И как?
— А ножовкой! Часа три херачили.
— Вынули яйки из лукошка?
— Фиг! У него мошонка затекла — назад не выходят. Пихай не пихай. Орет еще...
— И что?
— А ничего — я его к однокашникам в травму отправил. Чего мне одному веселиться?
— С почетным караулом?
— Не. Он обрел свободу движений. Яйценосным стал. Руками перед собой красный обрез бочки тащил(там раньше краска была) — с синюшными яйцами наружу. Красиво.
Я его спецом через заводской двор провел. Пусть люди порадуются. Народ должен знать своих героев. Я их знаю: не покажешь результат — назавтра во все бочки затычки найдутся. Напоминал он художника, кстати: тащил выстраданную картину. В раме.
— И как народ?
— Вповалку. У главбуха, правда, челюсть из суставной сумки вылетела — пришлось вправить.
А в травме нехорошо вышло. Я ж по телефону ничего не говорил. Сурпрыз готовил. А тут приезжаем — я народ созвал, дверь в буханке распахнул и, жестом фокусника:
— Дамы и господа ! Вашему вниманию предлагаются бочковые яйца! — простынку и сдерни.
— Ихррррррр?
— Сергуня кааак шлёпнется с лестницы... Побился сильно...
— Аууууууу! Булгаковщина прям: роман "Роковые яйца"! Ой!
— Вот. Таковы они — суровые челябинские парни.
— Так чем кончилось то?
— Да вытащили... потом...
— Без последствий?
— Ну как сказать... без последствий для генофонда. Дети у него вряд ли будут.
— Ну это, пожалуй и к лучшему...
— И я так полагаю.

Бардо:
Черногорских люблю и даже собираю в альбом...