Разрывающий реальность

Ветер… ох уж этот пронзительный ветер. Никакой пользы от него. Весной он хотя бы задирает девичьи подолы, можно полюбоваться на стройные, еще не тронутые первым загаром ножки, а зимой… зимой от ветра одни убытки – то сорвет антенну, то так хлопнет ставней, что стекла вылетают.

А белки! Ох, как же ненавижу я этих рыжих тварей. Вон, стерва, повела по крыше своих бельчат. И рожает же трижды в год, шалава. Страшненькая, как на нее белки-мужики западают? Похожа на Мэри, продавщицу из мясной лавки. А на Мэри-то даже в усмерть пьяным никто не полезет. Хотя, может по беличьим меркам эта сволочь как раз фотомодель…

Сегодня ему решительно было нечего делать. Впрочем, так же, как и вчера, и позавчера, и месяц назад. После ухода жены единственным занятием, достойным его внимания, была выпивка. А поскольку деньги на виски находились не всегда, он сутками напролет просиживал в кресле на террасе, трезвый до одури и злой на весь мир.

Ну почему, почему одним достается все, а другим – ничего? Почему некоторые выигрывают в лотерею, находят престижную работу, женятся на дочерях миллиардеров, а другие так и пробавляются случайными заработками, тянутся по жизни, что та белка на крыше, в поисках хлеба насущного. И ведь вот какая штука – чем больше стараешься, чем больше усилий прикладываешь, тем меньше тебя уважают, и тем больше у тебя врагов. А, гори оно огнем, надоело так жить.

Он с трудом поднялся из плетеного кресла и неверной походкой отправился в дом. Там, в подвале, припасена на всякий случай старая осколочная граната. И случай наступил. Жизнь надоела до чертиков, никакого улучшения ждать не приходится. Пора прервать это однообразное серое существование.

Хватит, хватит, надоело – приговаривал он, шаря в потьмах по старым деревянным полкам, - где ж она запропастилась???

Наконец он нащупал ребристое тело «лимонки», которую когда-то привез из Европы. Тогда их никто не проверял, вот и везли всякую всячину – пистолеты, гранаты, патроны, все, что помещалось в рюкзак пехотинца армии США.

Ну, вот и все, - подумал он и на миг замер. Вся жизнь, все жалкое, беспомощное существование промелькнуло перед глазами. Через шесть секунд все будет кончено. Ошметки его бренного тела долго будут собирать с пыльных полок, соскребать кровавые куски мяса с редкими рыжими волосами с серых камней подвального пола. Их будут находить тут и там на серых плитах и складывать в черный пластиковый пакет, а потом сожгут в печи. Быть может, эта старая лачуга не рухнет от взрыва, и эта почетная роль достанется очередному бедолаге, решившему поселиться в этой дыре…

Он рванул чеку и отпустил гранату. Глухой стук удара о каменную плиту, и… ничего. Время, вероятно, уничтожило внутренности запала, а вместе с ними – и надежду на избавление от этой кошмарной жизни. Впрочем, настроение улучшилось – на дальней полке призывно вырисовывался знакомый силуэт бутылки. Явно непочатая, уж он-то может заметить тоненький язычок фольги, торчащий на горлышке.

И вот одним счастливым человеком на Земле стало больше. Он сидел посреди подвала на ящике из-под сухофруктов и отхлебывал ароматную жидкость прямо из горлышка. Идти наверх решительно не хотелось.

Когда бутылка опустела на треть, он вернулся к жизни. Сначала надо бы избавиться от гранаты, а то, не ровен час, рванет, а умирать уже перехотелось. Он осторожно взял ребристый кругляш и понес к выходу из подвала.

Какой идиот бросил на проходе эту промасленную ветошь? Пытаясь сохранить равновесие, он замахал руками, граната выскользнула из руки, и описав дугу, ударилась о стену, откуда срикошетила за угол.

Мощный взрыв потряс подвал, а потом наступила тишина, абсолютная, звенящая. Удивительно, но страха не было. Было ликование. И бутылка осталась целехонькой, приземлившись в аккурат на груду ветоши. Кто сказал, что ему не везет? Еще как везет.

Отхлебнув виски, он отправился оценивать ущерб, нанесенный злосчастной «лимонкой». Опасливо перебравшись через груду битого кирпича, пробрался в тесный закуток, где и сдетонировала граната.

Когда глаза привыкли к полумраку, взору его предстала зияющий в глухой стене проем, которого раньше не было. За замурованной дверью громоздились какие-то ящики, покрытые старым полуистлевшим брезентом. Осторожно пнув ногой крайний ящик, он на всякий случай отпрянул подальше. Мало ли что могло храниться в таком странном месте. Только взрывчатки сейчас не хватало, подумал он, делая очередной длинный глоток.

Аккуратно сняв брезент, он приступил к осмотру одного из ящиков. Довольно крепкое дерево, пойдет на растопку, почему-то подумалось ему. С поганой овцы – хоть шерсти клок.

Ящики закрывались замками на манер армейских. Откинув петли, он осторожно приподнял крышку. И замер. Ящик оказался доверху набит желтыми слитками. Их узнал бы даже ребенок, эти тускло мерцающие в сумраке подвала бруски. Одного такого ящика хватит, чтобы купить половину этого замшелого городишки. Впрочем, нет, на этот ящик можно обменять половину этого задрипанного штата с алкоголиком-губернатором в придачу. Да еще и деньги останутся, чтоб всю жизнь пить лучший виски.

Тридцать два ящика, в каждом по тридцать слитков. Девятьсот шестьдесят штук, по пять кило каждый. Четыре тонны восемьсот килограммов чистого золота. Сто пятьдесят миллионов. Новая, чудесная жизнь.

Бутылка с недопитым виски, запущенная безжалостной, твердой рукой, глухо врезалась в стену и брызнула в стороны сотней зеленых осколков. Ему не нужно больше виски. И не нужна граната.

Уже через полчаса он спешил на станцию, неся в кармане отрезанный ржавой ножовкой кусок слитка. А спустя сутки к старому дому на краю затрапезного городишки подкатил новенький мощный додж.

Дождавшись темноты, он начал работать. Усталости не было и в помине. Не было вообще ничего – ни радости, ни суеты. Словно заведенный, он раз за разом спускался в подвал и выносил оттуда туго набитый слитками рюкзачок, аккуратно ставил его в машину и шел за новой партией с новым рюкзачком, который брал из кучи, небрежно вываленной во дворе.

Когда погрузка была окончена, он сел за руль, завел двигатель и не торопясь покатил в сторону города. Позади темнел старый дом с распахнутыми настежь дверьми и покосившимся забором.

Чайки пронзительно кричали, требуя угощения. Но их крик не раздражал. Рука держала бокал с мартини, а другая покоилась на бедре смуглой доминиканской красотки. Что еще нужно человеку для счастья.

Вдруг к крику чаек примешался странный звук. Словно рассерженное большое насекомое назойливо жужжало прямо в ухо. Черт побери, кто посмел тревожить преуспевающего человека на отдыхе???

- Мистер Грин, я судебный исполнитель. Мне нужно вручить вам решение суда. Вам надлежит в трехдневный срок покинуть дом, который будет опечатан и продан с аукциона.

С трудом разлепив опухшие глаза, он увидел вялого субъекта в дешевом костюме, размахивающего листком бумаги с большой печатью.

Спровадив вялого, он допил виски и отправился в подвал. Где-то там в пыли лежала старая граната-лимонка.