Сны

Я стоял на пороге огромного здания, у парадного входа. С тех самых пор, как руки отпустили поручень товарного вагона, а ботинки коснулись гравийной насыпи, прошло совсем немного времени. Я не спешил. Поставил рюкзак у ног. Провел рукой по заснеженной табличке у входа - "LegendA". Ну вот я и дома. Длительная командировка окончилась. Потянулся к кнопке звонка. Передумал и достал ключи. Дверь открылась, но вопреки ожиданиям внутри было темно и холодно. Неужели камин еще не топили? Включил свет и огляделся. В прихожей пусто.

Постоял. Где все? Наверное в гостиной. Конечно, приготовили сюрприз. Я улыбнулся. Решительно снял пальто и повесил на крючок за дверью. Не разуваясь прошел в гостиную, распахнув резко дверь. Улыбка растаяла. В гостиной было также холодно и темно. Щелкнул выключатель. Комната была пуста. Я оглянулся. Никого нет. Тишина. Это было странно. Еще две недели назад дом был битком набит друзьями и знакомыми, а порой и совершенно незнакомыми, но вполне живыми людьми. Сейчас дом был похож на заброшенное здание, в котором несколько лет никто не жил. Я посмотрел вниз. По полу были разбросаны окурки и клочки рваной бумаги. Его не мыли очень давно. Но я уходил из совершенно другого дома. Сложилось впечатление, что вместе со мной в тот-же день уехали и все остальные. Очень странно. Дом был определенно пуст. И очень давно.

Прошел вдоль стены. Потрогал пыльные гардины у окна. Провел пальцем по столику. Взял деревянную фигурку медведя и повертел в пальцах. Поставил на место. Полистал не беря в руки книгу. "Адриатический козырь. Бег по кругу". На стене картина на линолеуме и эпоксидной смоле - "Летающий член с крылышками". Все знакомо, все на месте. Вот патефон с заезженной до хрипа и заикания пластинкой - "За жизнь и за счастье. Баллада о бытие". В углу лыжные палки и удочки. Открыл ящик стола, улыбнулся. В ящике перекатывались деревянные чопики, около дюжины. Но почему нет никого? Я был дома, определенно я знал это место и провел много лет здесь, но в тоже время я не узнавал этот дом. Без привычных голосов, шума и горячих споров. Я накрутил ручку патефона до упора и помог слабой пружине стронуть пластинку с места толкнув её пальцем. Диск начал медленно вращаться, набирая обороты. Поставил головку с иглой на краешек пластинки и из блестящей хромированной звуковой головки послышались еле различимые невнятные звуки, похожие на мычание. Пластинка набрала обороты и стала различаться речь. Знакомая, сто раз говоренная и перетертая вдоль и поперек старая тема за хероту о жизни, политике и где лежат деньги. Но... Где все? Мы вместе сидели у этого патефона. Слушали, крутили пластинку и спорили, спорили... Затем шли на кухню и пили чай с ватрушками и шпротами . Почему я один?

Библиотека. Точно! Все там. Учат отрывки из Достоевского и спорят до хрипоты. Я рванул по лестнице на второй этаж. Дверь. Свет. Огляделся. Пусто. Руки опустились. Огромный палисандровый стол стоял посреди зала. Прошел вдоль стелажей, провел рукой по корешкам книг. Достал случайно выбранную. Интересно, что это? Открыл и онемел. Книга была написана мелким убористым рукописным почерком. От первой до последней страницы. Я достал вторую, перелистал веером - та же картина. Третью, четвертую... Я доставал книги одну за другой, перелистывал и бросал на пол. Словно электрический ток пробежал по затылку и застучал в ушах тяжелым пульсом. Все книги были написаны от руки, одним и тем же почерком, моим... Хлопнула дверь и я вздрогнул. "Кто здесь? - голос затих в совершенно пустом помещении. Я не двигался и смотрел на закрытую дверь. Легкий шорох за дверью и еле слышные шаги. Тут все же кто-то есть. "Эй!" - я крикнул и прислушался. "Здесь есть кто-то?". Тишина. И вот снова шаги. Я бросился к двери и рывком открыл. Никого не было. Но в конце коридора открылась дверь и я различил силуэт в еле освещенном дверном проеме. Кто-то тут был. Я окликнул его и не дожидаясь ответа бросился вдогонку. Открыв следующую дверь я снова увидел человека, закрывающего за собой дверь в конце коридора. Я не узнавал его со спины. Но силуэт казался очень знакомым. Пришлось приложить все усилия и попытаться догнать его. "Стой!" - я задыхался от бега и звал его уже не так громко. Он не оборачивался, но мне казалось, что он меня слышит. Поразительно, но я не смог сократить дистанцию. Каждый раз когда я открывал очередную дверь, он закрывал за собой свою. Я устал и остановился. Человек остановился в дверном проеме и не оглядывался. "Стой, подожди. Я хочу поговорить...". Человек обернулся. В руке он держал булочку и приподняв её к лицу, поманил меня ею. Затем укусил её и прищурив глаз хитро улыбнулся и снова поманил меня откушенной с краю булочкой. Я подошел к человеку и смотрел ему в лицо. Он смотрел на меня и молчал.

И вдруг, совсем рядом, за спиной раздался оглушительный рев автомобильного клаксона. Я еле успел отшатнуться в сторону, прижался к стене и мимо меня пронесся, грохоча не струганными досками бортов, обдавая жаром кипящего радиатора и сладкой вонью выхлопных газов, бортовой Зил 130. Человек выронил булочку и бросился бежать. Зил погнался за ним, а я посмотрел на валяющуюся у ног булку. Это был кусок сиреневого туалетного мыла без обертки, надкушенный с одного края. Я потянулся рукой и нагнулся, чтобы поднять. Из удаляющегося Зила высунулась голова водителя и крикнула - "Не поднимай! Не наклоняйся-я-а-ааааа!... " Зил прогрохотал в конец коридора и визжа всеми колесами еле вписался в поворот... Все затихло.

Я проснулся.